Просчёт Финикийцев

Я думал о том, зачем люди так рвутся жить парами. Почему, в принципе, так торопятся обменять свое время и свободу воли на нечто условно ценное в социуме: работу, семью, долговые обязательства. И особенно – отношения. Мои родители, например, выбрали друг друга, ничегошеньки друг о друге не зная. Прожили вместе двадцать лет, постарели, изменились, неважно в какую сторону, продолжая упорно ничего друг о друге не знать.

А мне, и я только сейчас это понял, до неприличия хорошо одному. Ни капли не скучно со своими мыслями. Можно идти, куда хочется, направлять душевные силы туда, где интересно. Помогать Карле не из-за того, что должен, а потому что сам этого хочу. Она, собственно, скорее убила бы меня, чем попросила о поддержке.

И все же, радоваться одиночеству гораздо легче, когда знаешь, что Карла рядом, в номере, и никуда не уйдет. Возможно, даже слабо улыбнется, увидев, что я и сам не свалил в закат, прихватив машину.

Я поднялся на ноги, отряхнул со штанов былинки и продолжил путь. Ближе к вершине похолодало, уклон стал круче, и пришлось карабкаться по узкой тропе с мелкими сыпучими камнями, задыхаясь и обильно потея с непривычки. Хотелось верить, что я буду вечно молодым и никогда не закончатся горы, которые мне под силу свернуть.

«А ведь суффеты обманули Карлу», – понял я, стоя на обдуваемой свежим ветром смотровой площадке. Внизу раскинулась в серебристой дымке долина с зелеными лужайками, игрушечными домиками, дорогами и коровами, лениво бродящими по траве.

Обманули, потому что боги всегда обманывали людей. Обещали избавить от болезненного прошлого, а сами слились и сбрасывают звонки. Что это, замысел? Урок? Испытание? Довести человека до края и исчезнуть? Бред. Они просто трусы. Уже пять тысяч лет, как трусы и ничтожества. Эти люди, или кто они там, ответственные за стабильность и оберегающие мир от глобальных катастроф.

Только сейчас я окончательно смирился с мыслью, что Ауада больше нет. Некому выдать мне на голубом глазу и под забористый косяк альтернативное толкование Библии. Да хрен с ней, с Библией. Нет человека, с которым можно было поговорить об отвлеченном. О главном. О настоящем. Даже если Карла сто раз права в своей мести, пустота не перестанет быть пустотой. Кто убивает человека – убивает целый мир. Об этом еврейская мудрость целомудренно умалчивает.

На самом верху, по краям каменной площадки ютились ресторан, туалет и станция фуникулера. Немолодые загорелые американцы попросили сфоткать их на фоне долины. Я затупил, не понимая, как пользоваться внушительным фотоаппаратом, а мужик подмигнул мне и сказал не париться, а просто придавить кнопку.

– Ты сам-то откуда?

– Из Джерси.

– То-то я вижу, выговор у тебя странный.

– А вы?

– Южная Калифорния. Лучшее место в мире. Жарко как в аду, но нам нравится…

Я купил хот-дог и бутылку яблочного сока, устроился в тени развесистого дерева, которому, судя по табличке, было не меньше четырехсот лет. Я смотрел на далекие остроконечные вершины в безмятежной синеве, и думал о том, что эта бессмысленная жизнь иногда бывает прекрасна.

Глава 33

– Как ты? – первым делом спросил я Карлу.

– Отстань.

Она лежала в той же позе и смотрела в потолок.

– Давай закажем еды?

– Сколько еще можно оставаться здесь, пока нас не выкинут на улицу за неуплату?

– Вообще-то, завтра последний день.

– Хреново.

Я включил телевизор и поискал, чем бы отвлечь внимание. Из вариантов были только футбол, новости и криминальная драма. Когда лотерейные выигрыши закончились, мы стали тратить деньги со счета Карлы, где на сегодня осталось пятнадцать долларов.

– Никуда отсюда не пойду, – сказала она, – Хотела бы, но это невозможно.

– Все в порядке. Внизу есть комп, а значит, я что-нибудь придумаю.

– Мне снятся кошмары, – сказала Карла на рассвете, – Будто мировой океан вышел из берегов, выжившие ютятся на крохотном острове и грызутся из-за ресурсов, обнажая свое подлинное лицо. Мне невыносимо больно за всех тех, кому не осталось места, и пришлось уйти. А в груди у меня вместо сердца зияющая пробоина, которую не заполнить ничем. Я больше не могу. Зачем все это нужно?

Ночной администратор наблюдал с недоумением, как я сажусь за комп в половине шестого утра. Лишь из вежливости он не спросил, что случилось. Легко быть вежливым, когда у тебя все благополучно.

А я думал о том, что в мире достаточно ресурсов для всех, просто они несправедливо распределены, и с этом ничего не поделаешь. Можно лишь прицельно позаботиться о себе и о Карле, перенаправив на ее банковский счет некоторое количество денег, хаотично циркулирующих по свету.

Когда-то мы с Джеем обсуждали одну тему. Я, как водится, сказал, что не полезу в это, но с тех пор обстоятельства изменились.