Просчёт Финикийцев

– Какая же я была дура… Суффеты обрадовались, что нашли тебя, сказали не экономить, дескать, все средства хороши. Ну я и взяла кабриолет. С детства мечтала о нем. Не представляла только, что водить его – сплошной головняк.

– А мне понравилось.

– Тебя тогда впечатлил бы и мятый миниван.

– Да хоть тележка из супера.

Отчего-то казалось, что все это уже было. Мы уже сидели, подставив лица теплому влажному ветру, глядя на вспышки молнии над вершинами и слушая раскаты приближающейся грозы. Молчание не угнетало, оно было простым, естественным и сладким, как ягодный торт. Словно в этом и заключался смысл существования: весь вечер сидеть рядом с Карлой на балконе.

– Ты ведь хочешь переспать со мной, – сказала она.

– Нет. Я хочу, чтобы ты была счастлива.

– Вот только не надо благородства. Миллионы людей заслуживают сострадания, но я не одна из них. Когда я бью всяких левых парней, ты за них почему-то не вступаешься. Когда нужно выведать нечто постыдное, либо украсть деньги, ты делаешь это, не моргнув глазом. Твои моральные стандарты пахнут тухлятиной.

– Знаю, мое сострадание однобоко, и распространяется только на тебя. Но я этого не выбирал.

– Хочешь перебросить вину, заодно с ответственностью? Я просто делала свое дело. Знала, что рано или поздно ты меня захочешь, но меня хотят все. Не все нянчаются со мной, как со слабоумной двухлеткой. Уйди уже своей дорогой, в гробу я видела твою жалость.

– Карла, честное слово. Перестань. Я с тобой, потому что хочу быть с тобой, даже когда ты в раздрае.

Она приблизилась, заглянула мне в глаза, а я поборол желание отпрянуть.

– Я поняла, зачем ты нужен суффетам. Они хотят наделить тебя властью, какая не снилась ни одному императору.

Карла снова откинулась в кресле.

– Знаешь, что сделал бы на твоем месте любой другой?

– Кто, например?

Сам не знаю, что на меня нашло, и как я осмелился высказать это вслух.

– Карла, хватит жить в мире, где все вокруг – Ауад Мансури. Вернись в реальность. Ты слишком долго была маленькой растоптанной девочкой, которая прячется за фасадом крутой леди-убийцы. Посмотри на меня. Я не он, и никогда им не стану.

Она замахнулась и влепила мне пощечину.

– Не произноси больше это имя.

Долину сотряс раскат грома, из тяжелых туч упали первые капли дождя. Карла устало затушила сигарету и вернулась в номер.

Ночью, под завывание ветра и стук капель по черепичной крыше, она залезла ко мне под одеяло и уткнулась носом в шею. Я лежал неподвижно, изо всех сил стараясь не дышать. Мой дурацкий организм не придумал ничего оригинальнее, чем эта дрожь в руках, способная пошатнуть основы мироздания. Вот как, значит, начинается взрослая жизнь. Темнота, запах ее волос, смутное чувство вины, недосказанность…

– Ты это как-бы зря. Я даже целоваться не умею.

– Я тоже. Только убивать. – сказала она и прижалась ко мне всем телом.

Дождь усилился, сонные горы смотрели в глаза вечности, количество информации продолжало расти экспоненциально, а мои скрипты собирали с мира по центу Карле на новую жизнь. Агент ФБР Пол Родригез, с которым мне еще предстояло познакомиться, проходил паспортный контроль в аэропорту Лугано.

Мы занимались любовью, зная, что всему и всегда приходит конец. Как мартовские коты в мусорном баке, как киношные зомби перед щитами спецназа, как наивные горожане Тира перед наступлением Александра Македонского.

Глава 34

Будь я суффетом, подсуетился бы, чтобы люди вроде агента Родригеза вовсе никогда не рождались. Они – самозванцы в равнодушном безалаберном мире, пришедшие со своим до буквы выверенным уставом на развалины заброшенного монастыря. Не слишком умные, не особо удачливые, не талантливые ни в чем. Их единственная стратегия – усердие и дотошность. А также умение тяжким трудом и высокой ценой достигать целей, которые никому не сдались задаром.

Родригез начал следить за Джеем Коэном полгода назад, вскоре переключившись на меня. Когда я сбежал из Джерси, суффеты позаботились, чтобы все причастные файлы исчезли бесследно как из его компьютера, так и отовсюду, где они могли храниться. Полиция и ФБР моментально потеряли интерес к общению с моей маменькой, в чем я их не упрекаю. Родригез же, вместо того чтобы расслабиться, выпить пива и провести время с семьей, поставил себе целью доказать, что те файлы существовали, что он помнит точно, и никогда не ошибается.

Он разговаривал с Джеем, с Райзманом, с моим отцом и даже с директором школы, который напридумывал всякой ерунды, лишь бы не признаваться, что он меня не помнит. Родригез искал схожие случаи внезапного исчезновения информации по всему миру, и находил их десятками тысяч, потому что суффеты бдительны, а люди бестолковы.