Просчёт финикийцев

В зеркале тускло мелькнули фары. Ауад дал по газам и уехал подальше от мест, где его могли узнать. Теперь он сам принадлежал к безвременно ушедшим, но не хотел ничего менять. Потому что в Бейруте, где все знают всех, радушно здороваются при встрече и проклинают друг друга за глаза без всякой причины, невозможно остаться незамеченным. Спустя одиннадцать лет познания и скитаний, Ауад так и не решил, что бесило его больше: цветастое арабское лицемерие или честное безразличие русских.

Старик за дверью долго всматривался в глазок, прежде чем приоткрыть на цепочку. Из квартиры повеяло запахом пыли, лекарств и одинокой старости. Ауад и сам не стал бы пускать себя на порог. Он прекрасно понимал, что со своей смуглой кожей и черными волосами, пусть и гладко выбритый, он похож на заезжего бандита, кем в какой-то степени и являлся, не говоря уже про вызывающий недоверие акцент. Однако, звонок от Сергея Вадимовича из НИИ, давнего приятеля его тестя, сделал свое дело. Пожилой человек в теплом свитере и стоптанных тапках шагнул назад, пропуская его в прихожую.

Эта муторная, месяцами не проветриваемая духота напомнила Ауаду другое место, не знавшее свежего воздуха тысячи лет, где ему приходилось бывать. Он подавил рвотный приступ и отказался от кофе. Невозможно пить это растворимое бразильское пойло, в которое местные не добавляют даже молока. В коридоре под потолком пузырились обои. Пришлось перешагнуть через кошачью миску, наполненную объедками, чтобы сесть на предложенный скрипучий диван. Нищета, убожество, страх. Ауад чувствовал, что хозяин его боится. “Эти люди привыкли опасаться всего подряд”, –подумал он, – “потому что, как и я, слишком долго наблюдали крушение казавшегося стабильным мира”. Потому что нет ничего страшнее энтропии, заглядывающей в просвет, оставленный очередным ракетным обстрелом в крошащихся стенах реальности.

– Любопытный образец, – сказал старик, рассматривая принесенную Ауадом фотографию, – надеюсь, вы уже знаете, что это не финикийская и не арамейская письменность.

– Мне говорили, что это не похоже ни на один из известных науке алфавитов, включая магические символы и тайнопись. Поэтому я здесь.

– Сергей Вадимович объяснил вам, что...

– Я все знаю. Вы из тех, кто вскрывал и расшифровывал иностранную дипломатическую переписку.

– Это было до того, как вы родились, молодой человек. Не уверен, смогу ли я помочь, ведь криптоаналитика с тех пор сильно шагнула вперед...

– Если надо, я заплачу больше.

Старик вздохнул.

– В наше время все только и говорят о деньгах. Какое-то коллективное помешательство, ей-богу!

Он вернулся к черно-белому глянцевому снимку старинной монеты, на которой была выбита надпись из ста сорока двух крохотных символов.

– Тонкая работа. Удивительно, как древним мастерам удалось достигнуть такой точности примитивными инструментами. Если это, конечно, не подделка.

– Монета подлинная, – сказал Ауад, – я держал ее в руках. Не могу оставить вам фотографии, придется работать, пока я здесь.

Старик пошарил в ящике стола, нашел увеличительное стекло и снова склонился над снимком.

– Просто удивительно, – повторил он.

Три часа спустя они сидели на кухне, закусывая клюквенную настойку мелко порезанной вареной колбасой. Клеенка липла к локтям, из приоткрытой форточки доносилось уханье американского хип-хопа, под абажуром поблескивала паутина. Зато от настойки у Ауада прояснилось в голове.

Старик, звали его Георгием, рассказывал что-то о шифрах, которые никому не удалось взломать. Говорил он не спеша, с удовольствием, как человек, имевший слишком много времени на оттачивание собственных мыслей, и слишком мало собеседников, готовых слушать.

– Видите ли, – сказал он, поморщившись после глотка терпкого красного зелья, – принято считать, что шифр тем сложнее, чем реже повторяются в нем одинаковые символы. В истории есть несколько случаев, опровергающих это правило. Например, одна книга, датированная поздним средневековьем, с иллюстрациями, изображающими целебные растения и органы человека. Некогда она принадлежала банкиру из Нью-Йорка, была продана с аукциона в конце шестидесятых и с тех пор осела в частной коллекции. Прежний владелец несколько раз объявлял конкурс, обещая денежный приз криптоаналитику, сумевшему ее прочесть. В тексте той книги повторялись одни и те же символы, отчего шифр казался простым, однако раз за разом приз не доставался никому.

Нечто подобное мы наблюдаем и на вашей монете. Задача усложняется тем, что здесь символов ничтожно мало, и их последовательность не с чем сравнить. Я уверен, что надпись обладает смыслом. Кем бы ни был человек, создавший ее, он хорошо знал свою работу.

– Надеюсь, вы не собираетесь никому об этом рассказывать? – спросил Ауад.

– Можете не сомневаться, – старик махнул рукой, – все мои приятели уже перешагнули черту, а семьи никогда не было. Вы первый мой гость за много лет.