Просчёт финикийцев

— А сама первозданная и остановила. Она сказала, что энтропия энтропией, но в этой конкретной пространственно-временной точке порядок необходим. Причем не простой порядок, а динамический, с усложнением информационных структур. «Зачем оно тебе надо, бабуля?» — спросили боги. «Не ваше дело», — ответила она, — «Вы всяко провалили задание. Придется призвать богов параллельного мира, чтобы подъехали и поделились мудростью. Скажем, сократили количество роботов, ограничили срок их службы, и затерли память. А еще лучше, зашифровали ее ключом такой длины, что никто никогда не сможет его взломать!»

«Бабуля», — сказали самые молодые из богов, те, кого в этой жизни еще хоть что-то интересовало, — «мы уже не способны забрать у роботов разум. А значит, рано или поздно они попытаются выяснить, кто их создал и зачем, и почему им приходится так много и тяжело работать!».

«Придумайте горстку легенд», — сказала праматерь всего живого, — «да поярче и поубедительней. Подчеркните их ум, уникальность, моральные качества, и способность созидать. Расскажите им про светлое начало и про свободу выбора. Что-нибудь безобидное, но лестное, во что они с готовностью поверят. Но не забывайте периодически чистить их коллективную память и менять ключи, иначе всё повторится. И да будет всем счастье!».

— Не люблю притчи, — сказал я.

— А это ни разу не притча. Это реальность, имеющая к тебе самому прямое отношение.

— Какое такое отношение? Кроме того, что я тоже стараюсь не удалять файлы, а шифрую их длинными ключами.

— Наша среда состоит из твердой материи, которая умеет накапливать и сохранять информацию. Удаленные данные с диска можно восстановить, если дорожки физически не повреждены. Представь себе, что есть люди, точнее, сущности, которые уже несколько тысячелетий трясутся от одной мысли, что кто-нибудь угадает ключ. Понимаешь намек?

Ауад ухмыльнулся.

— Я тебя, подлеца, двадцать лет по всему свету искал!

Он протянул мне на раскрытой ладони голубую таблетку и дал бутылку минеральной воды.

— Это от укачивания. Должно помочь. Как только полегчает, можешь принять душ, а пока Хасан приготовит ужин.

Глава 19

Долина Бекаа, Ливан

Апрель 1985

Развалившись на заднем сиденье потертого «Фиата», некогда выкрашенного в белый цвет, Ауад думал о том, что прошлого не существует, а жизнь продолжается. Бульдозеры вспахивают трехсотлетние кладбища, бомбы обращают в пыль дома с накопленным хламом, архивами и старыми фотографиями. А к началу двадцать первого века и вовсе грянет апокалипсис, чтобы уничтожить все, заведомо обреченное на уничтожение, и не позволить самому Ауаду превратиться сорокалетнего увальня с пивным животом и одышкой, скучного, женатого и детного, придавленного страхом любых перемен. Если бы он мог обратиться к мирозданию всего с одной просьбой, загадал бы жить вечно, либо умереть молодым.

За окнами, в полупрозрачной дымке раннего утра, виднелись склоны холмов, где на террасах, сложенных столетия назад из неотесанного камня, росли серые оливковые и нежно-зеленые миндальные деревья. В сочной весенней траве, обреченной на увядание под ближневосточным солнцем, горели алые анемоны. Редкие тощие коровы провожали одинокую машину флегматичными взглядами.

«Тот, кто ходит за стадом, рано или поздно наступит на кучу дерьма», — подумал Ауад. Нельзя ходить за стадом. Нельзя размениваться на обманчиво стабильный мирный быт, который будет в одночасье уничтожен по воле слепых обстоятельств. Нужно взять от жизни всё, либо умереть, попытавшись.

Хасан, сидевший спереди, выстукивал ритм песенки на прикладе калаша, словно на дарбуке. Луис упорно газовал, ввинчиваясь в гору и стараясь не терять скорость. Он высунул из окна руку с массивной золотой цепью на запястье и длинным ногтем на мизинце, растопырил пальцы и пытался ухватить себе на память свежий ветерок, какой бывает в горах ранним весенним утром.

— А все таки, ребята, вы полные отморозки, — сказал Хасан, для убедительности кивая головой, — если я вернусь домой невредимым, так и буду рассказывать всем, я ездил в Бекаа с двумя христианскими козлами, которым внезапно надоело жить, и нашел там несметные сокровища. Шутка, шутка. Никому Хасан ничего не расскажет. Но даже вы могли бы найти более простой способ заработать.

— Например, снова пойти воевать против ваших? — спросил Луис, — да ну его, это скучно, опасно и платят мало. Лучше уж наркоту через нейтральную зону возить, или вот как Ауад когда-то...

— Заткнись, — сказал Ауад, — на дорогу смотри, здесь всякое может случиться.

— Дикий запад! — воскликнул Луис, — Или нет, лучше дикий восток! Содом, Гоморра и анархия. Всё, как я люблю!

Ауад закурил и подумал, что зря они взяли с собой этого придурка. Если вдруг что, он первый наложит в штаны и наделает глупостей, а то и сбежит. Хасану можно доверять, тот настоящий мужик, хоть и друз, а Луис — дешевка и позер.

— На развилке направо, и вон за тем холмом, — сказал он вслух.

— Странное дело, сколько проехали, а ни одной машины, ни одного блокпоста.

— Молись своему богу анархии, чтобы и дальше так.