Пророки

— Это память крови. Ты ее, к счастью, пока не растеряла, — объяснила Мэгги. — Гляди, чтоб платье не касалось земли. Нам бинты чистые нужны, не то еще грязь в раны занесем. Пуа, ты должна сбегать и принести мне кое-что. Четыре вещи. Нам пять нужно, но четыре тебе придется раздобыть самой. А вот с пятой я подсоблю.

Пуа сидела на корточках возле Самуэля, не желавшего, чтобы на него смотрели. Но сколько бы он ни отворачивался, все было тщетно. Зоркие глаза Пуа видели все, даже то, что он хотел скрыть. Видели мягкость под слоем камня, бывшего некогда плотью, которой пришлось отвердеть, чтобы выжить. Пуа потянулась к Самуэлю — утешить, хоть такой малостью отплатить за все его ласковые улыбки, за то, что в отличие от всех, кто пялился на нее, он единственный видел ее по-настоящему.

— Как нам ему помочь? — прошептала она, почти касаясь пальцами его спины, исполосованной не то новыми рубцами, не то вновь открывшимися старыми. — Как вылечить все эти язвы?

— Для начала, — обернувшись к ней, строго сказала Мэгги, — не кликай недоброе туда, где будешь лечить. Это первое. Уймись, лапушка, и слушай меня: ступай и принеси то, о чем я тебя прошу.

— А я-то с чего? Мне б лучше за Самуэлем приглядеть…

— Сдается, ты не поняла, девка? — Мэгги погрозила Пуа пальцем. — Слушай меня, и слушай внимательно! Все нужно сделать один в один. Ступай за Большой Дом в сад мисси Рут. На северную сторону, ту, что ближе к хлеву. Сорви семь цветков лаванды. Ты там еще рыжие волоски найдешь, их тоже принеси. — Мэгги выпрямилась. — Затем ступай на восток — да гляди, не бегом. Это важно. Знаешь ту большую иву, что перед домом растет? Нарви с нее листьев, сколько в кулак поместится.

— На что так много? — перебила Тетушка Би.

— Много не мало, — отбрила Мэгги. И снова обернулась к Пуа. — Дальше на запад. Отправляйся к реке и принеси столько черники, сколько сможешь унести. Бери ту, что под мертвым деревом растет. Поняла?

— Да, мэм.

— С югом все не так просто. Придется тебе дойти до дальнего края поля, где живут надсмотрщики. Но тут уж ничего не поделаешь, без окопника, что возле их хижин растет, мне не обойтись. Да смотри, чтоб платье землю не подметало. Пока подол земли не коснется, они тебя не тронут. Подоткни его так, чтоб до колен свисало, но не ниже.

— Канителиться некогда, — добавила Сара. — Нарви и уходи.

— Как вернешься, вместе с тобой за тысячелистником сходим. Тогда и начнем.

— Может, им еще чего нужно? Чтоб наверняка? — спросила Пуа.

— А тысячелистник нам на что, по-твоему? Но это после, когда вернешься.

Пуа кивнула, встала и вдруг осознала, что ей отчего-то хочется поклониться. Так она и сделала, а затем развернулась и вышла из хлева.

— Эти новенькие такие нервные, — хихикнула Мэгги.

— Но поклониться она додумалась, а ведь никто ей об этом не говорил, — заметила Эсси. — Выходит, нутром-то она чует, что делать. Верно ты ее выбрала.

— Это она меня выбрала. Так светится, что и слепой бы заметил.

Мэгги подошла к Исайе с Самуэлем, опустилась на землю и подобрала под себя ноги, как делали первые женщины. Бедро тут же заныло, но ради ребят она готова была забыть о боли. «Смотри, не увлекайся, — наказала она себе. — Слишком много женщин вот так себя потеряли». Ну ничего, разок-то можно.

Она огляделась по сторонам. Просто удивительно, как Этим Двоим удавалось содержать хлев в такой чистоте. Ни кусочка навоза на полу, даже сейчас. Мух, конечно, полно, но от них нигде в Пустоши нет спасения. Лошади ухоженные, пол чисто выметен, а сено аккуратно сложено, не считая той кучи, которой они, должно быть, как раз собирались заняться, когда за ними пришли. Да и запах не так ужасен, когда привыкнешь.

— Болтают, это Рут велела их наказать. Сказала, они, мол, на нее пялились. А ведь все знают, что это вранье, — поделилась Эсси.

— Язык у нее, как у самого дьявола, — буркнула Сара.

— Ты ж вроде в их слова не верила, Сара, — поддела ее Тетушка Би. — Неужто передумала?

— Не верила и не верю, но это ж не значит, что их слова не могут кое-чего о них рассказать.

— Не пойму, с чего мисси Рут на них ополчилась? Мало ей языкастых гонять?

— Языкастых? — переспросила Сара.

— Тех, кто язык вываливает, когда она мимо проходит. Словно невдомек, что за такое его и отрезать могут. Опасность их только больше распаляет!

— Мм! — Мэгги тряхнула головой.

«Вот бы и мне, — думала Тетушка Би, — иметь волосы такие же рыжие да прямые, как у мисси Рут. Пусть хоть не рыжие, любые, только б не черные. И фигуру такую же, со всех сторон плоскую. Красивые платья носить и шляпки с оборками, да хлопать любыми — только б не карими — глазами перед мужиками, которые аж из штанов выпрыгивают, силясь понять, что это значит. Выступать бы изящно, как тубабские женщины, да руки иметь мягкие и нежные, которым никто никогда и не подумает никакой работы поручить».