Пропаганда 2.0

Как разграничить информационные операции и пропаганду? Мы можем предложить несколько принципиальных различий. Во-первых, это объем аудитории. По этому параметру информационные операции и пропаганда тяготеют к разным полюсам. Информационным операциям интересна малая аудитория, которая может в пределе ограничиться вообще одним лицом, принимающим решения, например, президентом. Пропаганда стремится выйти на большую аудиторию, которая также может быть сегментирована, но все равно, чем она больше, тем лучше.

Во-вторых, пропаганда реализуется долговременно, в то время как информационная операция носит кратковременный характер. У нее есть четкое начало и конец.

В-третьих, разница в преобладании (и в конечных целях) либо эмоций, либо информации. Информационная операция строится на информации, являясь рациональным процессом, который ведет к другой информации – решению. Пропаганда, как считает Ж. Эллюль, практически неотличима от информации, поскольку должна строиться на фактической информации [1]. Однако из этой информации выстраивается квазипроблема, «раздувание» которой и является пропагандой. То есть его модель пропаганды – переход от информационного компонента к эмоциональному. На близкую тему высказался политический психолог Д. Уестен, считающий, что в политике есть только эмоциональное [2]. Он вообще «изгоняет» рациональные разговоры из политики.

В-четвертых, ложность – правильность предлагаемой информации. Информационные операции нужны, чтобы решение было принято в пользу коммуникатора, поэтому достаточно часто они как раз строятся на ложной информации.

В-пятых, информационные операции могут использовать ограниченное количество носителей информации, даже один, если он позволяет достичь нужных целей, пропаганда стремится к множественному количеству носителей.

Можно свести эти отличия в следующий тип таблицы:

Это важные отличия, но число их может быть расширено. Поэтому мы бы хотели зафиксировать термин информационная война как раз за пропагандой, поскольку она будет стремиться охватить все население, оставив термин информационные операции для случаев работы с узкой прослойкой населения.

Есть случаи сознательного использования разового пропагандистского удара для закрепления новой информации, который мы также отнесем к пропаганде из-за того, что перед нами здесь находится задача охвата всего населения. Это шоковые события. Н. Клейн цитирует М. Фридмана, сказавшего, что без шока маятник социосистемы обязательно вернется назад [3]. Клейн говорит это в контексте шоковой терапии от Чили до России. Если мы посмотрим на эти явления, то их можно охарактеризовать как сложный пропагандистский проект, поскольку в нем существенную роль играют действия в физическом пространстве, а не только информационные действия.

Дж. Лакофф говорит в этом плане о «войне с террором» [4]. Он подчеркивает, что впервые речь зашла не о войне с конкретным противником, а войне со способом действия. Война с противником всегда имеет конец, но этого нет в случае войны с террором.

С точки зрения Лакоффа, война с террором стала таким шоковым событием – трансформатором социосистемы. Травма фиксируется настолько сильно в нашем мозгу, что вывести его на новое состояние может только новая травма.

Если вспомнить, то и психоанализ, и когнитивная психотерапия (как и другие виды психотерапии) строятся вокруг поиска подобного шокового удара по индивидуальной психике, чтобы на следующем этапе избавить человека от его последствий. Например, суть работы психотерапевта описывается как анализ реальных и воображаемых событий в жизни пациента и тех значений, которые он им приписывает [5]. Как видим, в этот влияющий на человека список вписаны не только реальные, но и воображаемые события.

Таким же шоково-ориентированным проектом был путч 1991 г. Он должен был изображать страх несколько дней, чтобы потом его участники мирно разошлись по камерам «Матросской тишины». Вероятно, нагнетание страха и было тем психолого-биологическим сигналом, который планировался для закрепления перестройки, а не для отката от нее, после того как путч спокойно и планово рассосется.

Свидетельством плановости являются звонки Бурбулиса Крючкову, когда путч иногда выходил за пределы заранее обусловленных действий [6]. Кстати, реальные путчи делаются так, чтобы не дать ни одному компоненту социосистемы проявить сопротивление путчистам, чтобы не воодушевить остальных (см. такого рода правила в книге Э. Луттвака [7]).

Н. Сингх в недавно вышедшей книге о захвате власти говорит, что победить вооруженный путч может только другая вооруженная сила, которая часто является частью той же системы (см. некоторые его идеи [8—10]). Гражданские силы имеют мало влияния на то, что происходит между началом и концом путча.