Пролог

же Мир катится? Поэтому велел палачу приготовиться по-особому. Чтобы и на

пользу дела, да и оттянуться хотелось. А тут эти кляузники, шептуны, грязные

девки, орущие дети... Магистр встал, показывая, что прием окончен. Советник,

пастырь-рыцарь де Брасс, тот час же начал собирать упавшие бумаги и разгонять

народ, чтобы дали кастырю пройти:

- Все, все, завтра приходите, завтра. На сегодня приема нет. Расходитесь, господа

хорошие, а то сейчас рыцарей созову, чтобы скорости добавить.

С недовольным гулом миряне разбредались из залы справедливости. Магистр

прошел в свои покои, где его уже поджидал целый рой ухаживальщиков — любая

благородная дама бы позавидовала тому, как трепещут над таким клиентом

доблестные парикмахеры-массажисты-маникюрши. Все процедуры были

длительными, но очень приятными. Магистр расслабился и отдал себя в чуткие руки

ухаживальщиков. Теперь наступало личное его время, которое он проводил с

немалой приятностью. После всех процедур ждал обильный обед, полуденный сон, а

к вечеру зрелище – обещанная казнь с завораживающим театром пыток, а потом,

коли желание будет, на ночь можно подстилку поискать – помягче, помоложе да

покрасивее.

Обед оправдал ожидания, повар снова изощрился и устроил настоящий

праздник вкуса и желудка. Все блюда были такими, такими... Что даже не

расскажешь. Свежими, сочными, удивлявшими новизной и вкусом. Неожиданные

сочетания, казалось бы, несочетаемого. Как мог этот красномордый, вечно

недовольный, ворчащий свободнокровый мужик, родом откуда-то с приграничья

ежедневно творить такую сказку?! Откуда он знал, как сделать вот это, чему даже

еще и названия нет, что оно будет так сочиться мясным соком, и подчеркнуть вкус и

82

Е.П.Булучевская Книга 1. Мир Меняющие.

аромат его, призван какой-то иноземный фрукт с нежной кислинкой? И вновь

повидавший на своем веку Магистр мог признать, что удовлетворен и насытился.

Каждый раз давая себе слово, что, как только повар повторится — быть головушке

его на плахе, ибо дар кулинарный такой не от семерки, а от Хрона. Но отказаться от

таких яств сейчас, когда вроде и вина повара не доказана, нет уж, увольте... С трудом

выбравшись из-за обеденного стола, препровожден был в апартаменты для

полуденного сна. Появилась было девка какая-то, де Брасс выбирал, кого прислать,

ибо бывало, шалил Магистр после обеда, да он сонно отмахнулся от нее — не до

тебя сегодня. Уложен был на мягчайшие перины-подушки за легкий полог,

спасавший от всяких кусачих насекомых, осмеливающихся тревожить сон, и

провалился в сладкую дрему.

Проснувшись, освежился в купальне с теплой водой, бодрящей мятым

запахом. Достопочтенный кастырь скушал на полдник чашечку десерта. А потом

бодрой походкой отправился в пыточную, в которой мастер заплечных дел уже

готовил свои пугающие инструменты для жертвы. Вскоре привели первого узника.

Совсем молодого еще юнца, который, тем не менее, обвинялся уже в подрыве

государственных устоев. Пытался какую-то машину изобрести, которая якобы сама

могла лопасти мельниц крутить и не только в сезон ветров, а и в сезон дождей, и

свет давать, в прозрачную вазу спрятанный. Смешно. Будто бы в сезон дождей что-

то работать может. Когда все тонет в потоках воды, стремящейся с неба, и все сидят

по своим домам, и только мужской пол высовывает нос на улицу, да и то лишь в

случае крайней необходимости. Узник пытался выглядеть бодрячком, да только

заметно его потряхивало при взгляде на палача – предварительные пытки уже были

произведены. Стены в каземате давно стали грязно-коричневого цвета, с веками

въедавшимися потеками — крови, воды, рвоты и всякого такого, что может еще

использоваться в тяжелом и неблагодарном ремесле выбивания правды. А запах,

запах тоже соответствовал месту и времени — запах угасших надежд, замученных

ожиданий, затхлости, пота, того самого тяжелого липкого пота, который выступает

на всем теле, когда страшно до жути, до состояния такого, что вот-вот лопнет

мочевой пузырь и по ногам потечет желтенькая водичка, вперемешку с коричневой

вонючей жижей. Углы были затянуты пыльно-мохнатой паутиной, нараставшей там

83

Е.П.Булучевская Книга 1. Мир Меняющие.

уже много времен, пауки, что сидели в центре, тоже такие, особенные — очень

толстые, с детскую головку величиной, чем питались – понятно. Поговаривали, что

они очень любят кровушку и мяско человеческое, которое, бывало, остается после

того, как узник уже сознается или не может говорить, чтобы сознаться, и волокут его

бессловесного на казнь, как якобы сознавшегося, потешить народ. У палача среди

пауков любимцы были, он им даже имена давал.

Магистр войдя, основательно умостился в удобном кресле и трижды хлопнул