Пролог

под страхом быть обвиненным в соучастии. Все мне принести! Недосчитаюсь,

головы поснимаю, собственноручно, буду тупым ножом отпиливать!! – прогремел на

всю пыточную и вышел, едва не прищемив секретаря, который, юркнув в

приоткрытую дверь, поспешил семенящей походкой за Магистром.

Заскучавший было палач странно как-то засопел под своей маской, подошел к

узнику, который отныне переставал быть в списке живых и лишался всех своих прав,

которые прежде были у него. Взял Святозара за руку и повел к забрызганному

багрово-коричневыми пятнами станку, на котором удалялись неугодным и

болтливым их языки. Страшное мучение отразилось во взгляде Святозара, с потерей

языка уходящего из мира живых, а с потерей ушей – и из мира мертвых. Будто бы и

не существовал Святозар Сенкевич никогда, и не было такого. Имя его будет

вымарано из всех регистрационных книг, а любого, кто будет замечен и обвинен в

упоминании имени незадачливого изобретателя, лишат ушей.

Магистр шел по коридорам, улыбаясь каким-то своим мыслям, невпопад

кивая бубнившему что-то секретарю, заложив себе в память закладочку — найти

Крэйга Форстона, каменщика и притянуть к ответу. День, так светло начавшийся, не

88

Е.П.Булучевская Книга 1. Мир Меняющие.

обманул ожиданий. Из прошлого вернулся к нему утерянный секрет, за который не

жалко было не только этой чужой жизни, Были грешки и потяжелее. Магистр

заплатил целой кастой астрономов, самых почитаемых после пастырей и Примов,

людей за могущество и силу. Вспомнились и те, чьи жизни ушли в уплату

темнобородому за могущество, богатство и славу. Пришли и непрошенной колючкой

зацепились, застряли в памяти. Воспоминания, которые были из тех времен, когда

его еще звали Торнвальдом фон Реймер, и именно они, эти воспоминания сегодня

весь день портили настроение.

Было это очень-очень давно. На самом краю Мира, на границе с Дикими

мирами, куда направлялось блестящее войско во главе с юным Торнвальдом,

неподалеку от купеческого Торговища, раскинулся город Турск, омываемый

чистейшими водами озера Мэйри. В этом городе и решено было устроить

трехдневную передышку для блестящего воинства. Турск приятно поразил своей

продуманностью, немыслимой чистотой, богатством горожан и множеством

отрешенных от Мира астрономов. Астрономов, конечно же, все и ранее видели, но

эти, турские, были какие-то совсем немыслимые. Их глаза, которые, казалось,

смотрят сквозь вас, будто бы видят нечто, невиданное и невидимое ни для кого

более. Эта отрешенность была чем-то сродни надменности, которую фон Реймер

запомнил. Крепко запомнил, чтобы при случае поквитаться. Ибо нет никого в Мире

могущественнее и величавее, чем он, юный советник блангоррского Магистра! А вот

не склонивший голову перед величием войска, в лице которого сам Прим выступал в

поход, да будет уничтожен.

…Город был славным. Розово-голубые рассветы, когда все семь светил

начинали поочередно появляться над горизонтом, пурпурно-синие закаты, когда

темнело медленно, и луны начинали свое неторопливое восхождение, провожая

дневных собратьев, размеренно опускающихся за горизонт. Воинам повезло, и

астрономы постарались, было тщательно просчитано время выступления в поход.

Поход длился все межсезонье и теплый сезон. Не пришлось сражаться с ветрами или

шагать под проливными дождями. В Турске была тогда самая благодатная пора –

рыбаки возвращались с богатым уловом, ветви деревьев ломились от плодов, а стада

увеличивались с каждым месяцем и девушки хорошели с каждым рассветом. Да, вот

89

Е.П.Булучевская Книга 1. Мир Меняющие.

девушки в Турске заслуживали песнопений, серенад, сражений, некоторые стоили

целых городов. Про них можно было бесконечно разглагольствовать и писать стихи,

песни, плясать вокруг них кругами всякие странные танцы. Дамы и девы в

Блангорре тоже были неплохи, но горожанки Турска... Один взгляд — и ты пленен

навеки. Особо хороши дочери астрономов — эти были просто небожительницами, за

них можно было отдать полМира. Вольностей солдатских не было, особо

страждущие заехать успели в Багрод – пригород, где обитали тиманти, и насладится

прелестями тамошних девиц. Здесь же царили чистота и благолепие. Хотелось петь,

слагать стихи, дарить цветы и вздыхать потихоньку, сидя под окном своей звезды и

плакать от счастья, что довелось здесь побывать... В поход уже никому и не охота

было. Зачем какое-то эфемерное богатство и слава, когда счастье — вот оно, рядом

сидит или идет, мило улыбаясь. Смеется заливисто над твоими шутками, поднимает

взгляд свой, озаряя весь день одним только присутствием. Торнвальд на первом же

приеме в честь славного мирского войска был сражен неземной красотой дочери

старшего астронома Селены Виктории де Аастр. Готов был бросить все, за нее не