под страхом быть обвиненным в соучастии. Все мне принести! Недосчитаюсь,
головы поснимаю, собственноручно, буду тупым ножом отпиливать!! – прогремел на
всю пыточную и вышел, едва не прищемив секретаря, который, юркнув в
приоткрытую дверь, поспешил семенящей походкой за Магистром.
Заскучавший было палач странно как-то засопел под своей маской, подошел к
узнику, который отныне переставал быть в списке живых и лишался всех своих прав,
которые прежде были у него. Взял Святозара за руку и повел к забрызганному
багрово-коричневыми пятнами станку, на котором удалялись неугодным и
болтливым их языки. Страшное мучение отразилось во взгляде Святозара, с потерей
языка уходящего из мира живых, а с потерей ушей – и из мира мертвых. Будто бы и
не существовал Святозар Сенкевич никогда, и не было такого. Имя его будет
вымарано из всех регистрационных книг, а любого, кто будет замечен и обвинен в
упоминании имени незадачливого изобретателя, лишат ушей.
Магистр шел по коридорам, улыбаясь каким-то своим мыслям, невпопад
кивая бубнившему что-то секретарю, заложив себе в память закладочку — найти
Крэйга Форстона, каменщика и притянуть к ответу. День, так светло начавшийся, не
88
Е.П.Булучевская Книга 1. Мир Меняющие.
обманул ожиданий. Из прошлого вернулся к нему утерянный секрет, за который не
жалко было не только этой чужой жизни, Были грешки и потяжелее. Магистр
заплатил целой кастой астрономов, самых почитаемых после пастырей и Примов,
людей за могущество и силу. Вспомнились и те, чьи жизни ушли в уплату
темнобородому за могущество, богатство и славу. Пришли и непрошенной колючкой
зацепились, застряли в памяти. Воспоминания, которые были из тех времен, когда
его еще звали Торнвальдом фон Реймер, и именно они, эти воспоминания сегодня
весь день портили настроение.
Было это очень-очень давно. На самом краю Мира, на границе с Дикими
мирами, куда направлялось блестящее войско во главе с юным Торнвальдом,
неподалеку от купеческого Торговища, раскинулся город Турск, омываемый
чистейшими водами озера Мэйри. В этом городе и решено было устроить
трехдневную передышку для блестящего воинства. Турск приятно поразил своей
продуманностью, немыслимой чистотой, богатством горожан и множеством
отрешенных от Мира астрономов. Астрономов, конечно же, все и ранее видели, но
эти, турские, были какие-то совсем немыслимые. Их глаза, которые, казалось,
смотрят сквозь вас, будто бы видят нечто, невиданное и невидимое ни для кого
более. Эта отрешенность была чем-то сродни надменности, которую фон Реймер
запомнил. Крепко запомнил, чтобы при случае поквитаться. Ибо нет никого в Мире
могущественнее и величавее, чем он, юный советник блангоррского Магистра! А вот
не склонивший голову перед величием войска, в лице которого сам Прим выступал в
поход, да будет уничтожен.
…Город был славным. Розово-голубые рассветы, когда все семь светил
начинали поочередно появляться над горизонтом, пурпурно-синие закаты, когда
темнело медленно, и луны начинали свое неторопливое восхождение, провожая
дневных собратьев, размеренно опускающихся за горизонт. Воинам повезло, и
астрономы постарались, было тщательно просчитано время выступления в поход.
Поход длился все межсезонье и теплый сезон. Не пришлось сражаться с ветрами или
шагать под проливными дождями. В Турске была тогда самая благодатная пора –
рыбаки возвращались с богатым уловом, ветви деревьев ломились от плодов, а стада
увеличивались с каждым месяцем и девушки хорошели с каждым рассветом. Да, вот
89
Е.П.Булучевская Книга 1. Мир Меняющие.
девушки в Турске заслуживали песнопений, серенад, сражений, некоторые стоили
целых городов. Про них можно было бесконечно разглагольствовать и писать стихи,
песни, плясать вокруг них кругами всякие странные танцы. Дамы и девы в
Блангорре тоже были неплохи, но горожанки Турска... Один взгляд — и ты пленен
навеки. Особо хороши дочери астрономов — эти были просто небожительницами, за
них можно было отдать полМира. Вольностей солдатских не было, особо
страждущие заехать успели в Багрод – пригород, где обитали тиманти, и насладится
прелестями тамошних девиц. Здесь же царили чистота и благолепие. Хотелось петь,
слагать стихи, дарить цветы и вздыхать потихоньку, сидя под окном своей звезды и
плакать от счастья, что довелось здесь побывать... В поход уже никому и не охота
было. Зачем какое-то эфемерное богатство и слава, когда счастье — вот оно, рядом
сидит или идет, мило улыбаясь. Смеется заливисто над твоими шутками, поднимает
взгляд свой, озаряя весь день одним только присутствием. Торнвальд на первом же
приеме в честь славного мирского войска был сражен неземной красотой дочери
старшего астронома Селены Виктории де Аастр. Готов был бросить все, за нее не