волосики, немного торчащие уши, нос с горбинкой. Подумал, что в детстве
мальчишку сверстники лупили, наверное, нещадно за умничанье. И не зря лупили,
жалко, что не забили совсем. Тогда бы Магистру не пришлось сейчас выслушивать
весь этот скучный бред. Понаблюдав еще немного за пауками в углах камеры,
Магистр властно вскинул руку в останавливающем жесте:
- Довольно, Сенкевич. Мне понятно, что ты хотел сказать.
Странные серые глаза взглянули с последней надеждой на правителя, робко так,
немного исподлобья:
- И каково будет твое решение, господин Магистр?
- Виновен. Ты виновен в подрыве устоев государства, в преступлении против
высочайшей милости и правления государей наших Примов. Ты виновен и будешь
казнен, каким способом — тебе будет известно позднее. Приговор окончательный и
помилован ты не будешь. Смерть твоя послужит для устрашения всех
инакомыслящих, и не обещаю тебе, что он будет легка. Говори, если тебе еще есть,
что сказать. Последнее твое слово прозвучит сейчас. После никто уже не заговорит с
тобой, как с человеком, будешь ты просто груда костей, облеченная в кожаный
мешок и вращающая по недоразумению глазами. А уши, уши тебе обрежут, как
преступнику, приспешнику Хрона, чтобы ты не смог услышать его приказы, когда
попадешь в его Хронилища и не сможешь навредить Великой Семерке. Ибо великий
грех это, особенно для свободнорожденного – пытаться изменить существующий
порядок в Мире. Кто ты каков, чтобы изменить Мир?
Узник съежился еще больше, вконец напуганный сказанным — вроде бы сначала
86
Е.П.Булучевская Книга 1. Мир Меняющие.
Магистр был благожелательным и слушал вполне спокойно. Внезапно выпрямился,
словно вспомнив что-то, что еще позволит ему остаться-таки в списках живых, и,
решившись отдать самое дорогое, что еще оставалось:
- Господин Магистр, я имею сказать еще вот что. Как–то мы ремонт в часовой башне
здешней производили, и наткнулись в подвале на чертеж. Была эта схема где-то
прежде глубоко зарыта, а в тот момент произошло, помните, повальное
почвотрясение и всякий хлам был вынесен наверх? Так вот, там обнаружили мы
странную схему, которая включала в себя все часовые башни Мира, якобы связанные
между собой и с блангоррской башней.
Тут Святозар остановился, увидев, какое странное выражение приобрело лицо
Магистра. Оно стало багрово-желтым, правитель, задыхаясь, схватился за грудь,
пытаясь вздохнуть. Подбежали все, кто был в пыточной в тот момент, начали
суетиться вокруг, предлагая кто что – пить, стул, открыть двери, кто-то, особо
ретивый, предложил кровь пустить. Магистр замахал руками, из предложенного
выбрал стул и воду, затем приказал всем удалиться из камеры, оставив его наедине с
заключенным, объявив, что дело государственной важности. Как только подручные
удалились, Магистр подошел к заключенному:
- Говори.
- Так вот, в схеме той была нарисована связь между всеми часовыми башнями и
странное какое-то устройство, которое встроено в часы, а камни те, помните,
которые на всех башнях есть, камни те, они там тоже не просто так. И там внизу, под
наблюдательными площадками еще…
Тут Магистр сделал Сенкевичу знак замолчать, подошел к нему поближе, придвинув
свое мясистое ухо, слегка поросшее седоватым пушком, и знаком предложил
продолжить рассказ. Сенкевич зашептал нечто такое, что уже было известно
Магистру, но изобретателю о том не было ведомо, было последней его надеждой, его
выкупом, билетом в жизнь. Магистр выслушал, благосклонно покачивая головой.
Рассказ продолжался довольно долго. Затем, ни слова не произнеся, Магистр
подошел к окованной металлом двери, резко распахнул ее, зычным криком созвав
всех тех, кого перед этим выгнал из камеры. Когда все вернулись, приказал вырвать
язык у пленника и обрезать уши.
87
Е.П.Булучевская Книга 1. Мир Меняющие.
В ужасе от услышанного, казнимый не мог и слова сказать. Из горла вырвалось
только какое-то придушенное шипение, которое все же потом прорвалось в
страстный крик невинно осужденного:
- ЗА ЧТО???? Магистр, вспомни Кодекс! Оставь мне жизнь!
Магистр, повернув к бывшему изобретателю бесстрастное лицо, сухим голосом
возвестил:
- Ты виновен в подрыве устоев государства, в преступлении против высочайшей
милости и правления государей наших Примов. Приговор окончательный и
помилован ты не будешь. И не надо такое лицо мне показывать, я тебе и ранее
приговор огласил, а ты, подлец, попытался мне предложить сделку! Мне, Магистру
Мира, всаднику, владельцу единорога, рыцарю серебряные шпоры, трубадуру и
кастырю? Молчишь?! Вот и молчи! – подошел к чертежам и сорвал их все,
сворачивая небрежно.
И обратившись к палачу уже:
- Да, а язык ему сейчас же вырви. Чертежи все упаковать, не читая, не разглядывая,