Проклятый трон

– Понятно, – ласково сказал Тандаджи. – Отдыхайте, Наталья. Чуть позже вам принесут протокол нашего разговора, прочитайте внимательно и, если все в порядке, подпишите.

Девушка снова всхлипнула.

– Что со мной будет? Мне можно увидеться с родителями? Хотя бы позвонить им?

– Ваша судьба зависит от результатов расследования, – пояснил тидусс, поднимаясь со стула. – Что касается родителей. А что вы им скажете? – сурово поинтересовался начальник разведуправления, и мокрица вздрогнула. – Как объясните произошедшее? Не боитесь, что от вас отвернутся?

– Мама меня не бросит, – уверенно, насколько это можно делать с текущими по щекам слезами и хлюпающим носом, произнесла первокурсница. Сколько же в ней воды? – Пожалуйста, дайте мне позвонить ей! Пожалуйста!

– Семен, – сказал Тандаджи уже от порога, – организуй госпоже Яковлевой телефон и один звонок. И проследи за разговором.

– Сделаю, – откликнулся охранник, и Майло вышел в коридор. Сентиментальность ему свойственна не была, но не нужно передавливать, чтобы не отбить желание сотрудничать и впредь. Да и не повредит этот звонок, все равно нужно сообщить родителям о том, где пропадает их дочь.

В коридоре лазарета было тихо, тускло и гулко, хоть он шагал мягко и легко, почти по-кошачьи. Вполголоса переговаривались между собой дежурившие охранники, ночная медсестра, читающая при свете настольной лампы за своим столом, увидев Тандаджи, встала и пошла проверять палаты. А он думал над прошедшим «разговором» и понимал, что почти не сдвинулся с мертвой точки.

С полученной информацией не густо, прямо скажем. И вряд ли от второго темного, когда он очнется, ее будет больше. Разве что уточнят некоторые детали. Но на основные вопросы о целях и задачах лишившегося головы Соболевского ответа пока нет. И тот, кто может снять блок – а Тандаджи не сомневался, что на «демонятах» стоит такой же запрет, как и в головушке пойманного Стрелковским Учителя, – пока валяется в соседней палате и вряд ли способен кого-либо взломать. Таких специалистов во всем мире единицы, а информация крайне важная, тому, кому не доверяешь, не поручишь…

Он вышел в королевский парк и медленно зашагал по освещенной фонарями дорожке. Голые ветки деревьев раскачивались на ветру, было холодно, и Майло с тоской подумал о родном Тидуссе, где зелено круглый год, где обильные теплые реки, где не бывает холодно, где живут веселые даже в своей нищете люди, где почти каждый месяц происходят массовые религиозные праздники, а святого человека для исцеления души и обретения мудрости и покоя можно найти в каждой деревеньке. Где духи природы частенько попадаются на пути, и никто их не боится, не гонит – наоборот, гордятся, что в стране так много духов-покровителей и бесплотных сущностей.

Тидусс когда-то давно взял под свое крыло Желтый Ученый Разума, но народ, в отличие от соседей-йеллоувиньцев, был недисциплинирован, эмоционален и не приспособлен к системному труду. Поэтому божественный господин глядел на них, как на приемышей, и, прямо говоря, разочаровался в возможности построения строго организованного общества. Зато какие шедевры народного творчества там создавались! Как прекрасны были тидусские песни и танцы, как богата литература! Как легко двигались женщины, одетые в пестрые сари, белозубые, смешливые, несмотря на то что главенствовали в семье всегда мужчины. Когда-то и его Таби была такой…

У Тандаджи мелькнула мысль поехать домой и успокоить жену, но сил не было вообще. Поэтому сегодня он опять останется в комнатке за кабинетом. Завтра очень рано вставать. Необходимо выслушать отчет Игоря о допросах заговорщиков, проверить вместе с Байдеком систему безопасности на балу. Еще раз проглядеть список приглашенных, несмотря на то что там будут только представители дворянства, принесшие вассальную клятву. Но при этом значительная часть, особенно из молодых аристократов, за прошедший со дня коронации месяц хотя бы раз присутствовала на карточных вечеринках у Соболевского, и тот вполне мог попробовать использовать кого-то помимо Кембритча для реализации своих планов. Никаких поводов так думать не было, но и исключать такой вариант нельзя. И ведь на входе их не обыщешь – скандал, оскорбление. Поэтому в зале будут веселиться гости, а сверху за ними будут наблюдать снайперы. И к королеве близко никто, кроме ее коллег, подойти не сможет.

Нет, решено, домой он не поедет.

Мысли мягко шагающего по влажно поблескивающим плитам дорожки Тандаджи снова вернулись к Тидуссу.

Тидуссы считали себя самым древним народом на Туре, и это, скорее всего, было не далеко от истины. Любимой присказкой у них была «Когда остальные еще в пещерах ютились, мы уже строили дворцы».