Проклятый любить (СИ)

Он увидел ее случайно по одному из каналов, что фоном шли поздним вечером по большому телевизору в его пентхаусе на последнем этаже. Она была слишком на него похожа, хоть он сначала и отрицал сей факт, но мысль глубоко засела в его голове. Он всегда знал, что от англичанина в нем не было ровно ничего, что родился он в Чикаго, приемный отец, стоило Нику немного надавить, рассказал ему, как его забрали из одного из приютов. А та женщина с экрана как раз была в Чикаго.

Мысль была слишком навязчивой, Нику пришлось нанять человека, который за баснословную сумму обещал все узнать, соблюдая полную анонимность. Он и узнал. Николас оказался прав. Она была его матерью. Купающейся в роскоши матери-героини, которая плевать хотела на тяжелую судьбу родного сына.

— Хорошо? — непонимающе переспросила Андреа, удивленная столь спокойной реакцией сына.

— И как долго он знал? — вопросом на вопрос ответил он.

— Отдать тебя в приемную семью было нашим совместным решением.

— Дерьмовое решение.

— Милый, — вздохнула Энди и приблизилась к Нику, хотела погладить тыльной стороной ладони его щеку, но он тут же одернул голову, неприятно царапнув руку порядком отросшей жесткой щетиной. — Я не хочу оправдываться постоянно, я уже говорила, что так было лучше для тебя. Твой отец тогда сидел в тюрьме, ему до выхода еще пять лет было. Ты даже представить не можешь, как тяжело нам далось это решение. Но оно было единственно правильным. Я не прошу тебя сейчас простить меня или отца, я даже не надеюсь на это, мы уже обсудили это с тобой. Я просто хочу хоть немного побыть в твоей жизни, помочь тебе в трудную минуту. И пусть мне не хочется тебя отпускать, я отпущу, ведь ты хочешь это. Отпускать будет так же больно, как и тридцать лет назад, но такова цена за месяц с тобой. И я готова ее заплатить.

Она смотрела на него так искренне, с затаившейся болью в глазах, что ему на миг захотелось поверить ее словам, ее переживаниям, страданиям. Поверить, что она действительно хотела ему лучшего, что она раскаивается и действительно несет тяжелую ношу всю жизнь, наконец заслужив прощения. Но за этот месяц Николас узнал о прекрасных ораторских способностях матери и так безоговорочно верить ей у него не получалось. Да он и не хотел.

Он хотел сказать ей об этом, что не верит ей, но промолчал, не желая заводить старую пластинку заново, ее ответы он все равно знал, они не менялись из разговора в разговор.

— Так как мертвый отец помог тебе договориться с Амиром? — сменил он тему разговора.

— Я хорошо общаюсь с его сыном, твоим братом. Он после смерти отца продолжил его дела.

— Братишка тоже в курсе событий? — хмыкнул Ник, продолжая пристально разглядывать лицо матери, что ей стало даже как-то неуютно и она присела на подоконник, чуть дальше от него.

— Нет. Он все только утром узнал, но согласился помочь нам. Не знаю, чего ему это стоило, — Энди покачала головой, — но он смог договориться о встрече. После которой он бы хотел познакомиться с тобой лично. Если ты захочешь, конечно.

— Сначала нужно не сдохнуть на встрече, а потом уже поговорим о новоиспеченных родственничках. А то вас слишком много накопилась.

— Конечно, милый, тебя никто не принуждает.

— Так когда встреча? — Ник все же задал интересующий его вопрос, закончив с прелюдией.

— Завтра в полдень. Все уже оговорено и организованно, тебе просто нужно прийти на встречу и не наделать глупостей.

— Будь уверена, мамуля, завтра я точно не налажаю, а теперь, — Ник отошел к двери, ведущей из спальни, и услужливо открыл ее, взглянув на мать, — покинь спальню.

— И правда, тебе нужно отдохнуть, завтра ответственный день, — Андреа поднялась с подоконника и направилась из комнаты, остановившись возле самой двери и посмотрев на сына. — Спокойной ночи, милый.

Хотела поцеловать его в щеку, как частенько целовала сыновей, но Ник был слишком колючим, а испытывать судьбу еще больше она не рискнула.

— И тебе.

Улыбнувшись, она покинула спальню, а он смог остаться один на один с новой порцией многочисленных мыслей, из-за которых не спал уже ночами.

Ночь Ник снова провел без сна, думая лишь о предстоящей встрече с Амиром, которая наконец могла подарить ему обратный билет в Лондон. В положительном исходе он не сомневался, но все же волновался, прокручивая всевозможные варианты в голове снова и снова. Не избавил от навязчивых мыслей ни теплый душ, ни мягкая постель, ни накопившаяся за последние дни усталость. Казалось, бессонница преследовала его, изматывая, забирая не так давно восстановившиеся после ранения силы.

Время тянулось предательски долго, казалось, долгожданный и столь желанный полдень никогда не наступит. Ник скитался по огромному дому матери, то и дело поглядывая на часы, но стрелки, как он считал, и вовсе стояли на месте. Ожидание всегда томило и выматывало гораздо больше, чем сама встреча. Он ненавидел ждать, но в Чикаго все приходилось делать с точностью наоборот. Это бесило. Каким же было облегчение, когда в гостиную все же зашел один из людей Маркуса, оповестив, что пора выдвигаться.