Проклятый любить (СИ)

========== Глава 1. Встреча с прошлым ==========

Чикаго встретил его промозглой серой погодой. Подняв ворот своего пальто, Николас взглянул на свинцовое небо, готовое вот-вот разразиться проливным дождем. Где-то над Мичиганом вспыхнула молния.

Проклиная свою несостоявшуюся мать, забравшуюся черт знает куда, Ник старался поймать такси, повторяя уже заученный адрес многомиллионного особняка в пригороде, но по воле судьбы или из-за происков сатаны ни одна машина так и не остановилась, оставляя его замерзать в сумерках.

Напротив предательски горели огни проката автомобилей, но светиться было нельзя: один в чужой стране, он был легкой мишенью своих афганских друзей, которые в одночасье стали врагами, жаждущими его смерти. Было слишком опасно пересекать Атлантический океан, но желание увидеть женщину, бросившую его при рождении, заглушало чувство самосохранения, поселив в душе лишь ненависть, медленно сжигавшую его изнутри. И слова его верных соратников более не значили для него ровным счетом ничего.

От мыслей его отвлекла подъехавшая старая машина, с проржавевшим крылом, жалобно заскрипевшая возле его ног. Такую Николас видел в детстве, когда еще был жив его отец, с трепетом оберегавший свою малышку, так несвойственную для Лондона. Вот только отец оказался вовсе не отцом…

— Такси ты будешь еще вечность ждать, садись, а то окоченеешь совсем тут, — склонившись и открыв окно, на Ника смотрел сморщенный худой старичок, лицо которого было все в морщинах, а седые волосы небрежно зализаны назад, скрывая лысину на макушке.

— Мне в пригород, вряд ли нам по пути, — ответ вышел несколько грубым, с усмешкой, но водителя, казалось, он совершенно не смутил, он лишь добродушно улыбнулся, открывая пассажирскую дверь.

— И мне в пригород. Садись давай, не брезгуй, я помочь тебе хочу, вижу ведь, человек ты хороший, нельзя таких бросать.

Ник едва ли не рассмеялся в лицо этому наивному ничего не ведающему старичку, совершенно не разбиравшемуся в людях. Но лишь криво ухмыльнулся, еще раз окинув машину критическим взглядом, и все же оказался в теплом салоне, в котором на удивление так вкусно пахло свежей выпечкой.

— Жена пирогов напекла для внуков, вот везу им, а то они занятые такие, сами никогда проведать стариков не заедут. Ты угощайся, такой вкуснятины никогда не ел.

— Слушай, отец, — сев в пол-оборота, Николас взглянул на водителя. — Мне не интересно, куда ты едешь, что везешь и чем заняты твои внуки. Просто довези меня и все, наши дороги разойдутся, и ты обязательно расскажешь все своему другому болтливому попутчику. Мне плевать на это. Ты везешь, я плачу. Кстати, — достав из внутреннего кармана пальто изрядно помявшуюся бумажку, на которой был написан нужный адрес, он протянул ее старичку, несомненно обидевшемуся, но скрывающему это.

Лишь короткий кивок был ему ответом, больше старичок ничего не сказал ему, и тишину в салоне нарушал лишь тихий голос незнакомого кантри-певца, льющийся из старой, немного шипящий магнитолы. За окном медленно проплывали огни Чикаго, погрузившегося в темноту, но вскоре и они сошли на нет, больше не было высотных зданий и ярких вывесок, лишь двухэтажные домики за высоким забором. Пироги, лежащие в плетеной корзинке на заднем сидении, предательски вкусно пахли, разжигая аппетит, и на полпути Ник понял, насколько проголодался, ведь приземлившись в Чикаго несколькими часами ранее, он так и не удосужился перекусить.

— Я попробую пирог? — все же переборов свою гордость, парень взглянул на удивленного водителя, на лице которого тут же появилась добродушная улыбка.

— Конечно пробуй. Там с картошкой есть и с капустой, с капустой вообще просто пальчики оближешь, так что не стесняйся.

И пирожки действительно оказались до безумия вкусными, наверное, такой и должна была быть домашняя еда, вкус которой Ник не помнил. Не помнил он и своей приемной мамы, умершей от рака, когда он был еще совсем ребенком, а отца едва ли можно было назвать гуру кулинарии.

— Ну вот, приехали, — обратился к нему старик, остановившись на обочине в ста метрах от высоких ворот, возле которых стояла охрана. — Дальше не поеду, они и близко никого не пускают, все боятся всех, будто каждый их убить хочет. Ну да не нам обсуждать их и осуждать. Бог их рассудит и осудит.

— Конечно осудит, — ухмыльнулся парень, доставая портмоне и протягивая ошарашенному водителю сто фунтов. — Спасибо, что довез, отец. Передавай жене спасибо за пирожки, — и, не дожидаясь ответа, он всунул в руку деда деньги, вылез из машины, громко захлопнув за собой дверцу и распрямившись. С улыбкой на лице он пошел в сторону особняка. Слишком долго он ждал эту встречу.

Перед ним возвышался шикарный дворец, до неприличия огромный и до безумия напыщенный — настоящий дом миллиардера, за которого так удачно выскочила замуж его мамаша.

— Цель визита? — возле ворот, ведущих на территорию дома, Николаса встретил рослый парень, мускулистый и высокий, слишком похожий на служившего где-нибудь в горячей точке, с гордой осанкой и суровым взглядом.