Проклятый граф

– Если в пророчестве был высказан запрет заходить в эту комнату, значит, от носителя милых побрякушек она защищена. Вернее даже будет сказать – закрыта. Это древняя магия, очень неприятная по своей сути. Когда-то давно колдуны, скрывая какие-то тайные помещения или от нежеланных гостей, или же вообще ото всех, накладывали запрет на вход в них. Этот запрет предохранял куда как надежнее простых засовов, и превосходил по степени сохранения тайны все современные замки и сигнализации, – мужчина замолчал и, видя, что слушатели ждут продолжения, вздохнул, – Стоило неугодному человеку, незваному гостю или еще кому-то, на кого распространялся запрет, зайти в закрытое помещение, как он умирал. Смерть наступала практически мгновенно, гость не успевал выйти, оставаясь навеки там, куда входить было нельзя. Так что… – он как-то виновато ухмыльнулся, – Хорошо, что ты держалась за косяк и тебе все же хватило сил покинуть комнату. Полагаю, что ты первая и единственная, кому удалось преодолеть этот страшный запрет.

Татьяна, почувствовав, что у нее подкашиваются ноги, буквально повисла на графе. На мгновение ей показалось, что она сейчас потеряет сознание. Никогда в жизни она не испытывала подобного, никогда еще не была столь близка к смерти… Даже в миг, когда стояла передо львом, которого полагала тогда диким хищником, находясь в его клетке, она не боялась до такой степени.

Эрик, прекрасно понимающий состояние своей избранницы, прижал ее сильнее к себе, успокаивающе гладя по спине.

– Тише, тише… – зашептал он, – Все уже позади, моя хорошая, больше такого не произойдет… Тебе не нужно заходить туда, мы… Винсент все расскажет.

Хранитель памяти, в общем-то, не собиравшийся отлынивать от обязанности вести репортаж с места событий, заинтересованно вскинул бровь.

– Это понимать так, что ты теперь туда тоже опасаешься заходить?

Граф де Нормонд, отнюдь не предрасположенный сейчас к шуткам, хмуро глянул на друга.

– Это понимать так, что я теперь не оставлю Татьяну одну, – тихо промолвил он и, дабы сменить тему и отвлечь внимание девушки от только что происшедшего, осведомился, – Ты рассмотрел корабль? Вернее, эту… игрушку.

– Это модель, – поправил блондина собеседник и, отлипнув от косяка, вновь уверенно зашел в комнату, останавливаясь возле стены и рассматривая миниатюрное судно, – Модель фрегата, насколько я помню виды кораблей. Парусного, стало быть, не слишком современного… Делаем вывод – скорее всего кораблик в его истинном виде по волнам уже… – он неожиданно умолк и изменившимся голосом закончил, – Прошел.

– Что такое? – обретшая вновь возможность говорить, а главное – дышать, девушка, заволновавшись, немного повернулась в объятиях графа, взирая на дверной проем.

Хранитель памяти в комнате, скрытый на данный момент от взглядов молодых людей, слегка помотал головой.

– Нет, я… В смысле, все в порядке, я просто… Мне кажется, я уже видел эту модель раньше. И видел на этой самой стене…

Блондин, глянув на обнимаемую им девушку, слегка нахмурился.

– Быть может, ты прежде заходил сюда?

– Совершенно уверен, что нет, – последовал резковатый ответ, – Я не помню ни камина, ни скелета, а этот корабль… Наверное, просто дежа-вю, – мужчина слегка вздохнул и, всмотревшись в миниатюру судна пристальнее, хмыкнул, – А выполнено искусно. На борту даже название имеется, ну-ка… – он немного отошел, позволяя свету каминного пламени озарить модель и, всмотревшись, прочитал, – Semper vivens, – голос его вновь обрел нотки странной задумчивости.

Татьяна, теперь уже сама глянувшая на продолжающего ее обнимать графа, чуть пожала плечами. Название, видимо, вновь написанное на латыни ни о чем не говорило ей.

– Оно тоже знакомо тебе? – граф де Нормонд, не желая ждать, пока друг сознается сам, предпочел подтолкнуть его вопросом. За стеной послышался вздох и воцарилось молчание.

Девушка, вытерпев целых три секунды, предпочла нарушить его. В конечном итоге – рассуждала она, – жизнь и в самом деле слишком коротка, чтобы постоянно ждать открытия каких-то невнятных тайн. Впрочем, сказать она практически ничего не успела.

– Ви… – только, было, начала Татьяна, когда голос из комнаты перебил ее.

– Знакомо, – глухо ответствовал хранитель памяти, по-видимому, все еще продолжающий созерцать модель неизвестного корабля, – Знакомо не потому, что знаком с латынью или слышал это словосочетание… Не могу объяснить, почему, но чувствую… С этими словами, мне кажется, было связано что-то важное.

Татьяна нахмурилась. Странные провалы в памяти самого хранителя памяти смущали ее.

– Если бы ты не был собой… – медленно и осторожно проговорила она, – Честное слово, я бы подумала, что это тебе кто-то стер память…

– Глупости! – мужчина, похоже, оскорбленный этим заявлением до глубины души, решительно покинул комнату, хмуро взирая на собеседницу, – Кто мог бы стереть мне память? В моей жизни не было ничего такого, что надо бы было стирать, да и даже если бы было возможно хранителю памяти иметь своего хранителя, возле меня его нет. Это, скорее всего, не более, чем дежа-вю…