Проклятый дом

Тянулась эта волокита месяца три и завершилась новостью, убийственной для автора изобретения. Специалисты заявили, что подобный препарат всего две недели назад запатентовала некая американская фармацевтическая фирма, которая это лекарство уже поставила на поток. Российский Минздрав начал переговоры о поставках этого препарата.

Все это, конечно же, стало страшным ударом для создателя лекарства. Он переживал не столько из-за того, что не получит каких-то материальных благ, сколько из-за предательской позиции российских чиновников, которые, вне всякого сомнения, продали информацию американцам. Препарат, который при производстве внутри России мог бы обходиться больным в копейки, теперь будет ими приобретаться за огромные деньги.

Ученый испытал чувство крайней обиды и негодования, обратился в суд. Но все знают, как работали многие суды в начале девяностых, да и позже. Все свои иски он проиграл, из-за чего впал в депрессию, однажды по пути на работу упал и больше уже не поднялся. Медики «Скорой помощи» констатировали смерть, а вскрытие показало обширнейший инфаркт.

Поэтому-то профессор Береженников никому, даже своим сотрудникам, не раскрывал секрета своей разработки.

Рассказала Люба о профессоре и много другого, не менее интересного. Например, упомянула, что он за день съедал не менее двух десятков грецких орехов. Береженников считал, что они как нельзя лучше стимулируют работу головного мозга. Когда его клонило в сон, он зажигал какую-то траву в специальной чаше-курильнице, похожей на те, что используются в индуистских и буддийских храмах. Это вроде бы была какая-то разновидность полыни. По его мнению, горький дым тлеющей полыни очень способствовал деятельности мозга и прогонял сонливость.

Стас детально расспросил Любу по тем или иным моментам ее повествования, вызвавшим его интерес, и счел разговор завершенным. После этого они отправились к заместителю директора института.

Дмитрий Алексеевич Артацких оказался пожилым, основательным, тяжеловесным мужчиной. Он уже знал о том, что минувшим днем ведущий научный сотрудник НИИ пропал без вести, и с неподдельным огорчением прокомментировал этот факт. Артацких заявил, что не исключает даже похищения профессора Береженникова некой криминальной группировкой.

— Я считаю, что его могли похитить не с целью выкупа, а для использования именно как ученого, чтобы держать в какой-нибудь подпольной лаборатории, расположенной где-нибудь на территории, например, одной из стран Прибалтики. Тем более что определенный интерес к разработкам профессора Береженникова некоторые западные структуры уже проявляли.

— Вы не припомните, кто именно интересовался профессором? — тут же осведомился Крячко.

— Ну кто?.. — Его собеседник наморщил лоб. — Где-то месяца три назад к нам приезжал известный американский геронтолог Оливер Бул. Он долго беседовал с Николаем Романовичем, расспрашивал его об исследованиях, ознакомился с лабораторией. Этот ученый пригласил Береженникова на конгресс геронтологов в США. Ранее, полгода назад, у нас была целая делегация из Японии. Профессор Нукуо Огияма считается крупным специалистом-геронтологом. Он привозил учеников, чтобы те могли лично ознакомиться с работой российских коллег. Они тоже остались очень довольны визитом в наш НИИ. Трое учеников Огиямы даже проходили у нас месячную стажировку.

От Артацких Станислав направился в лабораторию Береженникова. Он лишь шагнул за ее дверь и сразу же ощутил характерный запах животных, на которых ставились опыты. Несмотря на отсутствие руководителя, работа в этих стенах шла полным ходом. Сотрудники лаборатории что-то кипятили в колбах, что-то инъецировали мышам и морским свинкам, что-то рассматривали под микроскопом. В данный момент здесь работали где-то полтора десятка человек, никак не меньше.

Стас подошел к молоденькой сотруднице, которая что-то писала в толстенном журнале, и осведомился у нее на предмет того, с кем ему было удобнее побеседовать. В ответ он услышал, что ему стоит пройти в кабинет заместителя их руководителя, старшего научного сотрудника Кульминева Василия Прохоровича. Девушка указала в сторону просторного стеклянного бокса, расположенного в углу лаборатории и занавешенного изнутри шторами светлых тонов.

Крячко, сопровождаемый любопытствующими взглядами людей в белых халатах и таких же шапочках, прошел к кабинету заместителя. Моложавый тип, чем-то похожий на мультяшного Карлсона, на появление постороннего человека отреагировал без всякого намека на удивление или раздражение. Мол, пришел ты сюда, ну и ладно.

Кульминев флегматично ответил на приветствие визитера и поинтересовался, чем может быть полезен. Сообщение Стаса о пропаже Береженникова он воспринял все с тем же невозмутимым, флегматичным видом, словно исчезновение профессоров в этом НИИ — дело совершенно обыденное и заурядное. Мол, ну да, что-то такое я краем уха уже слышал.