Проклятые

В центре крошечного экрана, поверх отвратительной оргии недоделанных мертвецов, появляется надпись: «Входящий вызов». Сверху на корпусе мигает красный огонек, звонок заливается пронзительной трелью. Папа говорит:

– Подожди, – и подносит планшет к уху. Жуткий клубок переплетенных конечностей и гениталий прижимается к его щеке; пенисы в видеозаписи извергают свою гадкую мокроту в опасной близости от его глаз и рта.

Он говорит в микрофон на планшете:

– Алло! Хорошо. Сейчас мы спустимся.

Я снова качаю головой. Нет, спасибо. Не надо ксанакса.

Мама роется в сумочке.

– Это не настоящий подарок на день рождения, но на всякий случай…

Она вручает мне нечто круглое, свернутую в рулон ленту из блестящего пластика или фольги с повторяющимся принтом: мордочкой мультяшной кошки. Фольга или пластик прямо лоснится, почти влажный на ощупь, и выскальзывает из рук; я не могу удержать весь рулон, его конец падает на пол и начинает разматываться, размножая до бесконечности все ту же мультяшную кошачью мордочку. Длинная пластиковая полоса, разделенная перфорацией на маленькие квадратики, стекает из моей руки на пол. От нее исходит мучнистый, больничный запах латекса.

Мои родители уже ушли; и только когда дверь за ними закрылась, я поняла, что держу в руках ленту презервативов с изображением Хелло Китти длиной футов пятнадцать.

XVIII

Ты здесь, Сатана? Это я, Мэдисон. Мало-помалу я забываю о своей земной жизни, забываю, что значит жить и чувствовать себя живой, но сегодня произошло кое-что потрясающее, что заставило меня вспомнить – или, если не вспомнить, то хотя бы понять, сколько всего я забыла. Либо выбросила из памяти.

Первоочередная задача компьютеризированной системы автонабора в аду – звонить в основном на те номера, которые исключены из всех справочников. Даже по оптоволоконному кабелю – или какие там телефонные линии соединяют землю и ад – я практически слышу запах рагу из обогащенного ртутью тунца в дыхании людей, чей ужин прерываю. Эти люди орут на меня. Тканевые салфетки, заправленные за воротники, хлопают их по груди. Салфетки испачканы соусом «Гамбургер Хелпер» и салатной заправкой «Зеленая богиня». Разозленные люди в Детройте, Билокси и Аллентауне кричат мне:

– Иди к черту! Гори в аду…

Да, может быть, я слишком нагло и беззастенчиво нарушаю гастрономические ритуалы их вечерней трапезы, но я уже давно выполнила это злобное пожелание.

Вот и сегодня, в этот день, месяц или век, я сижу на рабочем месте, слушаю, как меня посылают куда подальше, и спрашиваю людей об их потребительских предпочтениях при выборе шариковых ручек, и тут происходит кое-что новое. Система принимает звонок. Входящий звонок. На меня орет какой-то придурок с недожеванным мясным рулетом во рту, и неожиданно у меня в наушниках раздается сигнал. Нечто вроде гудка ожидания вызова. Непонятно, откуда звонят: с земли или из ада. Номер вызывающего абонента не определяется. Как только придурок с мясным рулетом бросает трубку, я нажимаю Ctrl+Alt+Del, чтобы освободить линию, и говорю:

– Алло!

Мне отвечает девчоночий голос:

– Это Мэдди? Ты Мэдисон Спенсер?

Я уточняю, кто звонит.

– Это Эмили, – отвечает она. – Из Британской Колумбии.

Тринадцатилетняя девочка из Канады. С тяжелой формой СПИДа. Сразу после нашего разговора она набрала *69 и узнала мой номер. Она спрашивает:

– Ты правда мертва?

– Мертвее некуда.

Эта девочка, Эмили, все еще сомневается:

– Судя по коду на определителе, у тебя номер Миссулы, штат Монтана…

– Это одно и то же.

– Если я перезвоню за счет вызываемого абонента, ты оплатишь звонок?

Да, говорю. Попробую.

Раздается щелчок – Эмили вешает трубку.

Конечно, это не очень этично – совершать личные звонки из ада в рабочее время, но так делают все. С одной стороны от меня сидит панк Арчер, почти касаясь локтем в черной кожаной куртке моего локтя в школьной кофте. Арчер дергает себя за булавку в пробитой щеке и говорит в микрофон гарнитуры:

– Нет, правда, судя по голосу, ты горячая штучка. – И продолжает: – Когда твой рак кожи пойдет метастазами и все закончится, нам с тобой надо будет чего-нибудь замутить…

С другой стороны от меня умник-ботан Леонард рассеянно таращится в одну точку и произносит в микрофон:

– Ферзевая ладья на же-пять…

Прямо сейчас, когда я сижу за рабочим столом, с головой, стиснутой гарнитурой – одно ухо закрыто наушником, микрофон висит прямо перед ртом, – вокруг меня вьется Бабетта и подстригает мне волосы маникюрными ножницами, которые вытащила из своей сумки. Она делает мне самую что ни на есть идеальную стрижку под пажа с прямой челкой. Даже ей безразлично, что я веду личные разговоры за счет адского бюджета.

На моей линии вновь раздается звонок, и механический голос говорит:

– Запрос на звонок за счет вызываемого абонента поступил от…