Происхождение тебя. Как детство определяет всю дальнейшую жизнь

Мы пришли к любопытным и неожиданным выводам. Для начала стоит отметить, что, судя по нашим данным, поливиктимизация в подростковом возрасте влияет на эпигенетическое метилирование тремя способами, причем даже с поправкой на случайные совпадения. Таким образом, у нас были все основания полагать: три способа, за счет которых поливиктимизация влияет на метилирование, нельзя объяснить обширной выборкой. Однако, прежде чем успокоиться и перейти к дальнейшей работе, мы решили проверить себя. Мы знали, что виктимизация и табакокурение идут рука об руку, и последнее само по себе, как было выявлено в предыдущих исследованиях, влияет на метилирование в масштабе эпигенома. Поэтому нам необходимо было убедиться, не приняли ли мы за связь между виктимизацией и метилированием связь между табакокурением и метилированием. На это стоило обратить особое внимание, поскольку раньше мы и сами обнаружили свидетельства, подтверждающие зависимость метилирования ДНК от табакокурения.

Примечательно, что даже после того, как мы применили тот же самый статистический прием, обнаружилось, что курение влияет на метилирование генов в восьмидесяти трех участках. Стоило нам сделать поправку на влияние курения, как три участка, на метилирование в которых влияла виктимизация в подростковом возрасте, перестали от нее зависеть. С одной стороны, удивляться было особо нечему, поскольку три участка, на метилирование в которых, как мы обнаружили, влияла виктимизация, входили в число тех восьмидесяти трех, что мы и наши предшественники связали с табакокурением. Поэтому, судя по всему, эти три (из более чем четырехсот тысяч) обнаруженных участка на самом деле подвергались метилированию под влиянием курения. Другими словами, нам не было смысла и дальше их изучать.

Мы понимали, что «отсутствие доказательств не является доказательством отсутствия», а потому, пусть даже наши надежды и не оправдались, не стали опускать рук и прерывать свое эпигенетическое приключение на этом этапе. Вместо этого мы решили перепроверить выводы, к которым пришли при изучении всего эпигенома, и повторили первоначальный анализ, но на этот раз сосредоточившись на том, как на метилирование генов в отдельности влияют семь различных видов виктимизации в подростковом возрасте. Мы точно так же сравнивали гены между собой более четырехсот раз, однако для каждого вида виктимизации – отдельно. Другими словами, нам предстояло в семь раз больше работы! Однако мы были уверены – исследование стоит таких вложений: была еще жива надежда, что, сведя различные виды виктимизации в одну сложную величину, мы скорее все запутали, чем упростили. Что, если на метилирование генов влияли только определенные виды виктимизации? Однако даже «раздробив» величину, мы не обнаружили убедительных свидетельств в пользу связи между виктимизацией и метилированием эпигенома. По правде говоря, мы обнаружили, что почти из двух миллионов возможных связей лишь восемь и вправду работают и не пропадают после поправок на иные обстоятельства, однако ни одна из них не распространялась на иные, кроме исследуемого, виды метилирования. Другими словами, эмпирические данные показывали: не существует однозначной – хотя бы наполовину – закономерности, согласно которой виктимизация влияет на метилирование определенных участков эпигенома.

Невзирая на очередное разочарование, мы упрямо продолжали свое приключение. Если человек намерен добраться до вершины горы, ему не стоит останавливаться, когда один из путей перекрывает оползнем. А мы были намерены добраться до вершины. Если, как утверждают многие теоретики в области человеческого развития, опыт сказывается на человеке тем сильнее, чем раньше тот его пережил, то, может, очевидное влияние на эпигеном оказывает виктимизация в детстве? Таким образом, мы еще раз проделали почти то же самое, однако на этот раз в поисках зависимости между метилированием ДНК и виктимизацией в детстве, а не в юности. Однако в итоге мы разочаровались лишь сильнее – любое совпадение, которое мы обнаруживали, оказывалось не более чем случайностью.