Проект особого значения. Версия 20.23

В таком режиме прошло еще сколько-то дней: инженер потерял им счет из-за круглосуточной работы. Ни Ваня, ни Александр к нему больше не заходили, и он был полностью предоставлен сам себе. Одиночество нисколько не тяготило его, когда рядом была любимая, хоть и трудная работа. Но если психологически инженер был более или менее в порядке, то организм все чаще становился капризным и требовал перерыва. Хотелось спать, глаза краснели, становилось тяжело дышать. Разум все чаще отвлекался на посторонние мысли. Сергей иногда с ужасом думал, как будет жить его внук, у которого симптомы окажутся гораздо тяжелее. Как инженер ни гнал картины, встающие перед глазами, он ясно видел детство, в котором ребенок не сможет играть со сверстниками в догонялки, школу, где ученик уныло сидит на скамейке запасных, молодость, в которой приходится отказываться от семейного счастья в страхе причинить кому-то столько же страданий, сколько было у тебя самого. Сергей сам прошел через это, и силы действовать давала ему лишь надежда, что в будущем он сможет все исправить. Беременность Гали была переломным моментом, который показывал, получится ли это сделать, или все было зря. Что, если принятые решения были ошибочными и он не справился, обрек столько поколений на бессмысленные мучения?

Чтобы прийти в себя, пришлось вновь прогуляться до аппарата с напитками. В ближайшем благодаря весомому вкладу инженера в индустрию переработки какао-бобов горячий шоколад уже закончился, поэтому пришлось спуститься на этаж ниже. Там как раз располагалась лаборатория, о которой так увлеченно рассказывал Александр. Коридор был пуст, атмосфера царила рабочая, и аппарат скучающе гудел, сияя теплым ровным светом. Подойдя поближе, Сергей заметил мужчину в белом халате и со стаканчиком кофе в руках.

– Кого-то ждете? – невзначай поинтересовался Сергей, выбирая напиток.

– Да, – ответил лаборант, – Тут должна была быть женщина. Не видели?

– Не припомню, – сказал инженер. – А что за женщина, как зовут? Я тут давно работаю, многих знаю.

– Верю, – вежливо улыбнулся сотрудник. – Вы ведь Сергей Васильевич, наш знаменитый долгожитель. Я вас сразу узнал, очень приятная встреча. Все работники «ЗАСЛОНа» называют это хорошей приметой… Но насчет женщины – увы, это не наша сотрудница. Просто участница эксперимента.

– Эксперимента?

– Да, вы, наверное, слышали. Мы работаем над темой РИНГ. Уже укомплектовали группу первых добровольцев, но вот добавилась еще одна. Поэтому в ускоренном темпе оформляем с ней нужные бумаги…

Разговор нравился Сергею все меньше. Смутные подозрения, которые он старался подавлять за отсутствием прямых доказательств, заставляли кровь приливать к его лицу, так что он заметно покраснел и вызвал беспокойство мужчины в белом халате.

– У вас все в порядке? Думаю, вам стоит оставить кофе и обратиться в медпункт.

– Это шоколад. И у меня все в порядке! Скажите мне, как зовут эту женщину? Случайно не Галина?

– Почему вы?.. Это конфиденциальная информация, – обескураженный сотрудник взглянул на часы. – Извините, мне уже пора идти. Всего доброго. И настоятельно советую вам немедленно обратиться в медпункт!

Лаборант удалился, а Сергей от злости смял пластиковый стаканчик. Он был уверен, что Александр договорился с внучкой за его спиной, и это она стала последним добровольцем в рискованном эксперименте с РИНГ.

Инженер поднялся к себе в кабинет и активировал на смартфоне 3D-связь. Галя не отвечала, хотя обычно до нее всегда легко было дозвониться, и она очень ценила звонки от знаменитого дедушки. Сергей позвонил еще пять раз, потом спустя час и два – безуспешно. Поняв, что его догадки верны, он еще долго сидел перед своим смартфоном, глядя в пустоту. Галя пошла на эксперимент. Ничего ему не сказала. Теперь внутрь его драгоценного, хрупкого, еще даже не до конца сформировавшегося наследника засунут инструменты и включат излучатель. Радиоактивные частицы разрушат часть его ДНК…

Как ученый Сергей мог бы, наверное, восхититься экспериментом специалистов по РИНГ. Но сейчас дело шло о его семье, его генах – а значит, о нем самом и вообще обо всех его родных, что были до и будут после. Инженер знал, что вмешательство в эволюцию, которое человечество совершало на протяжении многих веков развития общества, техники и медицины, неизбежно приведет к тому, что людям придется редактировать свой геном ради банального выживания. Слишком много болезней, слишком много нарушений и мутаций сохранялись и передавались из поколения в поколение благодаря тому, что нездоровые дети выживали и давали потомство. Он сам был таким странным допущением эволюции. И ему пришлось стать одним из первых, чья суть из рук Божьих перешла в руки человеческие. В Бога Сергей, конечно, не верил. Но и человеку тоже не особенно доверял.