Продавец басен

Залезши в карты, попытался было понять, где мы находимся, но ничего не понял. Где-то выше по течению от Зенгена, но проплыли мы ночью какие-то прибрежные деревушки или нет – я понятия не имел. Набрав в кружку воды, положил туда скелетик – и килька, покрутившись, решительно вытянулась костяной мордой по направлению к Ноблису, светиться, правда, вроде не стала.

Собрав развешенные для просушки от росы одеяла, мы залезли в «Конфетку» – на этот раз для разнообразия греб я, но очень скоро поднялся встречный ветер, причем такой решительный, что как я ни махал веслом, а двигались мы со скоростью улитки.

– Может, пешком пойдем?

– Так тут дороги никакой нет, вроде. Все, кому надо, по реке ходят, а тракт – он сильно на западе.

– Ну, без дороги пойдем, вдоль берега. Не такой уж он и заросший.

Обходя поросли ивняка по то появляющимся, то исчезающим тропинкам, к полудню мы забрели довольно далеко от реки и приняли решение вернуться к ней, срезав напрямик, через переплетение трав и кустарников.

Полчаса прыжков через коряги и поваленные стволики – и я был уж весь мокрый, порядком запыхавшийся и мечтающий о привале. Увы, влажный хлюпающий мох под ногами не позволял развернуть стоянку, а проклятый Данер все не показывался.

– Осторожно, – сказал Гус, провалившись по колено. – Мы, кажись, в болото забрели. Надо бы, наверное, болотоступы сплести.

– Да нет, тут твердая почва уже , – сказал я и наступил на зеленую кочку.

Кочка перевернулась, и я по горло ушел в вонючую жижу.

– Не шевелись! – заорал Гус, хлопнулся на пузо и пополз ко мне. – Только не шевелись, засосет!

Я попытался высвободить руку, чтобы вцепиться в протянутую гусову пятерню, и тут болотные механизмы, как гигантская мясорубка, пришли в движение, я почувствовал, как меня проворачивает, выдавливая вниз, и утек в черную зловонную липкую жижу, ощутив напоследок, как Гус хватает меня за руку.

Только не хватало еще его погубить! Я задергался, вырываясь, и потек куда-то в недра земли, на самое дно бездонной трясины.

На самом дне трясины горел тусклый, туманный зеленый свет, мы с Гусом, как две живые горы черной жижи, барахтались на мху, пытаясь очистить лица от липкой вонючей мерзости.

– Цэ-цэ-цэ, это у нас тут что еще?

Я кое-как стер грязь с глаз и отрыл их шире. Перед нами стояло существо на жабьих лапках, с телом карася и головой утки.

«Болотный кошмар»

– Вы кто, слуги или закуска?

– Слуги! – быстро сказал Гус, первым отплевавшийся от грязи во рту.

Верный выбор, одобряю.

– Подливку что ли, собирали? Эй! – Болотный Кошмар хлопнул перепончатыми лапами и вокруг него тут же замельтешили несколько летающих огоньков. – Счистите с них подливку. Быстро, пока не выдохлась!

Огоньки принесли глиняную миску, ринулись к нам и принялись скребками собирать с нас жижу. Там, где проходил скребок, тело и одежда оказывались чистыми и, что самое удивительное, относительно сухими. Буквально за минуту мы уже были приведены в полный порядок, только волосы огоньки нам очистить полностью не сумели – у меня они свисали теперь сосульками, а у Гуса торчали на голове ежом.

– Торфяная с серой! – Кошмар понюхал миску и с аппетитом причмокнул. – Отнесите пока на ледник, а вы, двое, за мной!

Мы спешили за жабьими лапками по извивающемуся ходу, уворачиваясь по дороге от огромных червей и черных корней, свисающих со стен и потолка.

– Госпожа Всеболотная Тетушка прибывает к полуночи, и Зыбунная Морочина должна обеспечить идеальную, идеальную встречу! Вы из каковских будете?

– В каком смысле?

– Альвы, шишиги, тролли, кикиморы, али из ундиньего рода?

– Из ундиньего, – подумав, сказал я.

– Значит, на кухню вас без толку, вами огонь только пугать. Вот вам черепушка, отполируйте-ка в парадном зале всю болотную руду. И чтобы сверкало! Но не тратьте натирки много понапрасну, это лучший жир утопленников, такого еще поискать!

«Помогите Зыбунной Морочине устроить торжественную встречу Всеболотной Тетушки»

Вообще радоваться бы надо: столько квестов подряд. Наверное, здесь игроков мало бывает, они по реке на кораблях эти малонаселенные земли пересекают, вот и накапливаются квесты, зреют, как фрукты, чтобы упасть потом скопом на голову первому, сюда забредшему. Но я как-то не очень радовался – беспокоился за Гуса, который, надо сказать, выглядел довольно бледным, как будто сейчас сознание потеряет.

– Ты не бойся, – сказал я. – Сейчас все сделаем, а в награду они нас отпустят, думаю. Только ты у них мешок золота не попроси случайно.

– Пресвятая Амалея!Только дай отсюда выбраться – ни капли в рот больше!

Парадный зал был освещен куда как ярко – по углам там стояли мертвецы с пылающими головами, свет от которых освещал даже самые темные мшистые уголки. Туда-сюда по залу бегали слуги: тритоны и водомерки, таскали охапки тины и стебли кувшинок – на постели тетушкиной свиты, как пояснил нам Кошмар.

Болотная руда выступала из стен дырчатыми бобами и паутинными потеками, мы, взяв куски сухого мха, принялись надраивать ее натиркой из большого желтого черепа.

– Ни пива, ни вина, ни наливок… – бормотал Гус, орудуя мхом.