Продать душу

– А тебе? – помолчав, осведомилась она и тоже принялась наполнять свою тарелку.

Я осекся и некоторое время хмуро разглядывал собеседницу, потом пожал плечами:

– Мне совершенно не хочется умирать! Но вон тот тип, – я кивнул в сторону Дона, – обладает колоссальным гипнотическим даром.

– Проще простого свалить всю вину на постороннего человека, – заметила девушка.

Я рассердился и отбросил ложку, та за звоном упала на пол.

– Но я говорю правду! – я так повысил голос, что все присутствующие в трактире удивленно обернулись. – Я не хотел участвовать в этой затее! Мне не оставили другого выхода!

– Выход есть всегда, – покачалась головой моя прелестная собеседница. – Просто иногда он очень ловко спрятан, но при желании отыскать можно.

Тяжело дыша, словно после длительной пробежки, я смотрел на девушку с бессильной злостью. Выход есть всегда! Хорошенький выход – согласиться на участь раба! Именно на такой исход намекал Дон…

В нашу беседу вмешался сам черный маг, о котором я успел в запале спора почти забыть:

– Не стоит ссориться, господа и дамы, – с улыбкой, вызвавшейся в моей душе новую волну злости, заметил он. – Хотя ваше нервное напряжение вполне понятно. Думаю, ваше сиятельство, вы поймете вспышку Стаса и не станете держать на него зла.

Я покосился на графа. Тот вовсе не выглядел понимающим и готовым прощать, лицо его выражало крайнюю степень обиды. Похоже, я оказался первым, кто оскорбил его, во всяком случае – первым среди черни. Эта мысль позабавила меня и улучшила настроение. Я с жадностью набросился на суп, который успел подостыть, но менее вкусным от этого не стал. Острый, с крупными грибами и мелко накрошенным вареным яйцом, он был густым и очень сытным.

– Ешьте, сиятельство, быть может, эта ваша последняя трапеза, – ехидно заметил я, потянувшись за ломтем белого свежего хлеба.

Граф насупился, крылья его точеного носа задрожали.

– Кто ты такой, чтобы таким тоном и в такой манере разговаривать со мною, мальчик? – холодно осведомился он. – Ты испортил мне все удовольствие.

– Зато улучшил настроение себе, – усмехнулся я.

Остаток ужина прошел в гробовом молчании. Я наелся как никогда в жизни, и все время прислушивался к себе: не болит ли сердце, не затруднилось ли дыхание? В сон меня пока не клонило, но это, надо полагать, вопрос времени…

В конце концов, управившись с третьей порцией мороженого (от чего у меня заныли зубы), я ощутил, что не могу пошевелиться и готов умереть прямо тут, за столом. Дон, оставшийся верным привычке голодать, промокнул губы салфеткой и поднялся.

– Пора, – проговорил он, окинув взглядом разоренный нами стол. – Уже глубокая ночь…

Я не помнил, как добрался до постели. Я не собирался спать, не хотел поддаваться действию яда, но к тому моменту, когда оказался рядом с кроватью, силы окончательно покинули меня. Ничего не соображая, хотя пьяным отнюдь не был, я рухнул на мягкие простыни и, не раздеваясь, уснул. И даже не успел подумать, что вполне могу больше не проснуться…

* * *

Он напоминал ангела или, быть может, эльфа по версии Толкиена: высокий, стройный, белокожий и сероглазый, с аристократически-тонкими чертами лица и длинными светлыми волосами, гладко зачесанными назад и собранными в «хвост». Облачение «ангела» составлял коричневый балахон до колен, подпоясанный серым кушаком, просторные брюки и кожаные сапоги.

Мы сидели на траве, над нами простиралось застланное сероватой облачной пеленой небо, а вокруг – бескрайние луга… Дул промозглый ветер, я ежился от холода и с любопытством посматривал на незнакомца.

– Кто ты? – наконец не выдержал я.

Мужчина усмехнулся, и улыбка сделала его красивое лицо еще привлекательнее.

– Некоторые меня зовут Алексом.

– О, это о тебе рассказывал Дон! – воодушевился я.

Алекс удивленно вскинул угольно-черные, несмотря на светлую шевелюру, брови:

– Дон?

– Черный маг, – пояснил я.

Человек, похожий на эльфа, нахмурился:

– Ты его ученик, не так ли?

– Да, – с вызовом ответил я и добавил: – Осуждаешь?

Алекс задумчиво пожал плечами: