Продать душу

– Здесь самообслуживание, но для меня и его сиятельства сделают исключение, – проговорил Дон и, оглянувшись на стойку, коротко кивнул. Минуту спустя около нашего столика остановился трактирщик с пухлым блокнотом и спросил сиплым голосом:

– Чего желаете?

– Грибной суп, тушеный кролик с морковью, печеный картофель, рисовые шарики, жареный окунь, овощной салат, на сладкое – пудинг со взбитыми сливками, ванильное мороженое, булочки с маком, горячий шоколад… Из напитков – сухое белое вино двухсотлетней выдержки марки «Барисслен».

Услышь я подобный заказ еще пару месяцев назад, наверняка изумился бы. Но после более чем сытных обедов и завтраков, коими потчевали меня слуги Дона, я привык к разнообразию блюд, так что на моем лице не дрогнул ни один мускул. Безучастным остался и граф – и не удивительно, все-таки аристократ и явно не из бедствующих. Я с любопытством взглянул на Беллу – женщины в моем родном мире щепетильно подходят к питанию, однако ведьмочку как будто не особенно волновала проблема фигуры. Уголки красиво очерченных губ слегка дрогнули, светло-зеленые глаза вспыхнули лукавством, однако я сомневался, что эту томную усмешку вызвали мысли о еде.

– Итак, судьбу решат вот эти бутылочки, – не дожидаясь выполнения заказа, изрек Дон и, сунув руку в карман своего напоминающего сутану плаща, вынул хрустальный округлый флакон с причудливо ограненной крышечкой в форме диковинного цветка. Осторожно поставив изящную склянку на стол, маг достал еще два пузырька. И если сами флаконы были идентичны, то содержимое различалось: первый наполняла бледно-розовая жидкость, второй – бирюзовая, а третий мерцал искристо-пурпурной смесью. Спорю на что угодно – когда мы вышли из замка, у Дона эти «баночки» отсутствовали!

– Ну, и что в этих банках такое? – грубовато осведомился я, не желая демонстрировать охватившее меня нервное напряжение. Я искоса взглянул на Беллу. Неужели ей не страшно? Девушка казалась безмятежно-спокойной, но ведь все женщины чуть-чуть актрисы… Наверняка она играет на публику!

– В этих, как ты выразился, банках, содержится ваша судьба, – снисходительно пояснил Дон и провел пальцем по гладкой грани одного из флаконов. – Чайная ложка, смешанная с вином, дарует одно из трех: вечный сон, крепкий сон либо вещий сон. Кому как повезет.

– Именно с вином? – уточнил граф.

Дон кивнул:

– Да, и особенно важно качество вина. Я неплохо разбираюсь в винах, – тут маг позволил себе легкую улыбку, – и сумею по вкусу определить, не обманул ли нас трактирщик. Впрочем, Жак честен и меня знает. Не станет подсовывать некачественный продукт.

«Еще бы!» – подумал я, рассматривая расставленные на столе флаконы с таким чувством, словно они были атомными бомбами, готовыми взорваться с минуты на минуту.

– Оттенок эти настои придают вину своеобразный, – продолжал Дон совершенно спокойным тоном. – Вкус самого вина теряется полностью.

– И что это за оттенок? – с жадным любопытством спросил Макмандр. Я впервые за вечер заметил в его лице признаки оживления: взгляд графа перестал быть туманным, а на впалых щеках выступил неровный румянец.

– Я не хочу лишать вас удовольствия, – желчно рассмеялся Дон. – Сами попробуете и скажете. Я, конечно, знаю, что содержится в каждом конкретном флаконе, но не буду открывать секрет. Удовольствие заключается именно в неожиданности. Сюрприз – залог тончайшего наслаждения, не так ли, ваше сиятельство?

– О, несомненно! – с каким-то алчным возбуждением просипел Макмандр, впившись в бутылочки лихорадочным взглядом. Неужели он действительно получает удовольствие от происходящего?! Лично я был уже едва жив от волнения, да и Белла утратила хладнокровие. Она все еще улыбалась, но пальцы, впившиеся в деревянную столешницу, немного дрожали. Не знаю, как это меня характеризует, однако я ощутил абсурдное облегчение, убедившись, что не оказался трусливее женщины. В конце концов, внешне я тоже старался сохранить невозмутимость – правда, не могу утверждать, насколько успешно.

– Ты сказал, в одном из них – вечный сон, в другом – крепкий сон, в третьем – вещий, – заговорил я. – А что конкретно ты подразумеваешь под этим?

Дон охотно разъяснил:

– Подействуют напитки через несколько часов, и эффект будет не внезапным, а постепенным. Вечный сон – это, разумеется, смерть. Испивший чашу смерти уснет и более не проснется. Крепкий сон – именно крепкий сон. Человека, выпившего это снотворное, невозможно будет разбудить в течение суток. Зато проснется он (или она) с полностью восстановленными силами, бодрым и энергичным, как никогда. Ну, а вещий сон… тут не совсем верная формулировка. Это не сон о будущем, это, скорее, сон о себе самом. Во сне ты увидишь глубины собственной души. Порою это сводит с ума, ведь признать тот факт, что ты на самом деле монстр, сложно.

Возможно, он был прав, но в ту минуту я был готов убедиться в любых своих тайных грехах и пороках (тем более что святым себя не считал), лишь бы избежать участи смертника. Я внимательнее вгляделся во флаконы. Интересно, какой из них содержит порцию яда? Наверняка пурпурный…