Продать душу

– Чудесно… – прошептал граф.

Я недовольно покосился на него. Макмандр выглядел немного безумным, узкое лицо покрылось красными пятнами, взгляд горел вожделением, вдобавок его сиятельство постоянно облизывал губы.

– Да уж, замечательнее не придумаешь, – не утерпел я и, поймав одобрительный взгляд Беллы, невольно воодушевился и добавил с наигранным спокойствием: – Полагаю, лучший вариант – крепкий сон. Выспаться давно мечтал!

– Да, несомненно, – согласилась Белла. Она как будто чуть охрипла и, прокашлявшись, увереннее сказала: – Хотя узнать что-нибудь о себе тоже полезно. Кто первым выбирает напиток? Или кинем жребий?

В голосе ее прозвучали веселые нотки, слегка отдающие истеричностью.

– Зачем же? – мягко возразил Дон. – Первой выбирает дама. Вторым – граф как титулованная особа.

Макмандр приосанился, а я скрипнул зубами от досады. Дон обернулся к Белле:

– Итак?

Девушка, закусив губу, вперила взгляд в искрящиеся в бледном сиянии свечей флаконы, словно надеялась по внешнему виду определить наличие яда. Наконец сглотнула и нервно улыбнулась:

– Что ж, я выбираю розовый цвет… он мне кажется самым безобидным.

– Теперь моя очередь? – нетерпеливо осведомился граф, низко склонился над столом и, сощурившись, всмотрелся в разноцветные напитки. Вновь облизнув узкие бесцветные губы, он сипло сообщил: – Пожалуй, вот эта, голубенькая… или как называется этот цвет? Бирюзовый?

Я похолодел. Точно, мне достанется бокал с ядом! Пурпурный напиток явно отравлен, безо всякого сомнения! Меня охватило безумное желание схватить ненавистный флакон и опустошить очень простым способом: просто выплеснуть его содержимое, и лучше всего – в лоснящееся от удовольствия лицо Дона!

От подобного шага я удержался только благодаря Жаку, как раз в этот момент вернувшемуся к нам с нагруженным подносом. Пока он расставлял тарелки, которые источали запахи, способные соблазнить и аскета, я с тоской размышлял, что перед смертью хотя бы наемся до отвала.

Когда трактирщик вновь удалился, Дон откупорил бутылку, украшенную черно-золотой этикеткой с затейливой вязью букв, и разлил по пустым бокалам вино. Потом неторопливо плеснул каждому из выбранного флакона и передал «адресатам». Мы следили за магом с невыразимым вниманием, и если лицо графа пылало азартом и возбуждением, то, боюсь, моя способность изображать героя окончательно иссякла. На лбу Беллы выступили капельки пота, пальцы с аккуратными ноготками отчаянно мяли кружевной платок, губа была вновь закушена… И только Дон казался абсолютно равнодушным.

– Давайте перед началом трапезы опустошим первый бокал! – торжественно произнес маг, подняв собственный фужер.

Я с отвращением взглянул на свое окрасившееся в светло-пурпурный оттенок вино.

– Давайте, – моментально согласился граф.

Мы чокнулись, Макмандр выпил свою порцию чуть ли не залпом, Белла помедлила долю мгновения и все-таки сделала глоток… Кровь стучала у меня в висках, я тупо смотрел на свой бокал и не в силах был шевельнуться.

– Ну же, Стас, так не играют! – упрекнул меня Дон. Я метнул в его сторону злобный взгляд и сердито отпил из фужера. Горячий, буквально раскаленный напиток обжег язык и десна, я на миг зажмурился, уверенный, что из ушей вот-вот пойдем дым. Как ни странно, жаркая волна привела меня в чувство, я расслабился и уже без страха допил вино. Может быть, помимо яда это пойло содержало какое-то подобие наркотика?

«Сколько мне осталось жить? – рассеянно подумал я. – Несколько часов… Что я скажу на том свете? Чем буду оправдываться? Глупо жил, еще глупее умер… ничего полезного не совершил…»

– Вкусно, – первой нарушила молчание Белла. Порозовевшая, улыбающаяся, она явно тоже испытала на себе благотворное воздействие напитка. – Напоминает теплый вишневый сок.

– Теплый? – усмехнулся я. – На мой взгляд, жутко горячий. И ничего вишневого. Какая-то перцовая настойка, хотя по-своему неплохо.

Дон окинул меня насмешливым взглядом:

– У каждого свой вкус. Как вам, ваше сиятельство?

Граф с наслаждением причмокнул губами. Выглядел он откровенно довольным жизнью.

– М-м… Весьма недурственно, дорогой друг, весьма… Ледяной, с лимонным оттенком, освежающий… бодрит… Спасибо за чудесный вечер, старина! Ты знаешь толк в развлечениях!

– А я тебя завтра поблагодарю, – сквозь зубы процедил я. – Если проснусь.

Граф высокомерно посмотрел на меня:

– Маловато в вас азарта и пыла, юноша. Кто развлекается с такой постной миной?

– На себя посмотри, сиятельство! – я отбросил всяческую вежливость. Зачем она нужна, если жить осталось всего ничего? – С такой физиономией, как у тебя, можно детей пугать ночами.

Граф явно опешил и не нашелся, что ответить. Белла укоризненно покачала головой:

– Вас зовут Стас, правильно? Зря вы так. Вежливость – особое искусство.

Я оскалился в недоброй улыбке. В эту минуту я ненавидел их всех: и втянувшего меня в авантюру Дона, и безумного аристократа, и даже эту прелестницу с тициановскими кудрями…

– Красотка, скажи, каким ветром тебя сюда занесло? – осведомился я и налил в свою миску горячего грибного супа. – Ты молода, хороша собой, говорят, умна, зачем тебе умирать?