Прочитавшему - смерть

- Я сделался старшим компаньоном конторы, которая оказалась на самом краю пропасти. Да, моя доля выросла, но доходы наши резко снизились. Я бы больше выгадал, если бы ушел из конторы.

- Что же вам помешало? - съязвил О'Мэлли. Судя по его тону, Корригана он ненавидел на четыре пятых меньше, чем Кастина.

- Обязательства перед партнерами, Кон. Мое имя было на дверной табличке рядом с их именами. Я не мог бросить их в беде. Я слишком предан нашему делу.

Внезапно без малейшего предупреждения О'Мэлли вскочил на ноги. Думаю, в судебном зале он проделывал это тысячу раз, чтобы высказать возражение или драматизировать предложение считать своего подзащитного невиновным, но остальные, похоже, испугались не меньше моего. А он вскинул вверх руку и звенящим голосом провозгласил: "Предан!" Потом плюхнулся на стул, взял стакан, поднял его, изрек: "За преданность!" - и выпил.

Четверо компаньонов переглянулись. Я изменил свое мнение о неспособности О'Мэлли справиться с телефонной будкой.

- А вы, мистер Бриггс? - продолжил Вулф. - Вы ведь тоже продвинулись после ухода мистера О'Мэлли?

Бриггс усердно заморгал.

- Вы меня возмущаете, - натужно сказал он. - И вообще я возражаю против вашей затеи. Я много о вас знаю, мистер Вулф, и считаю, что ваши методы неэтичны и достойны осуждения. Я был против того, чтобы обращаться к вам.

- Фредерику быть бы судьей, - мрачно сказал О'Мэлли. - Его следовало назначить судьей сразу по окончании юридического факультета. Идеальный получился бы судья. У него дерзкий склад ума, который упивается принятым решением, даже не попытавшись разобраться в сути дела.

Фелпс - ходячая энциклопедия - запротестовал:

- Хватит язвить, Кон. Не все же такие умные, как вы. Может, это даже и к лучшему.

- Вы совершенно правы, Эммет, - согласно кивнул О'Мэлли. - Беда в том, что вы всегда правы. И знаете, меня это никогда не возмущало... то, что вы вечно правы... сам не знаю почему. Но не потому, что вы единственный, кто не выгадал после моего падения; это меня ничуть не возмутило.

- Но я тем не менее выгадал. Я продвинулся на одну ступеньку, и моя доля тоже выросла. - Фелпс посмотрел на Вулфа. - Все мы что-то выиграли на несчастье нашего компаньона, точнее, выиграем, если не обанкротимся из-за этой истории. Даже я. Строго говоря, я не адвокат, я ученый. Для адвоката самое интересное дело то, которым он сейчас занимается. Для меня самое интересное то, что рассматривалось венским судом в 1568 году. Я упомянул это лишь для того, чтобы объяснить, почему ваше дело для меня невыносимо скучно. Если бы я сам убил Дайкса и обеих женщин, я бы, наверно, не скучал, да и то сомневаюсь. Так что не взыщите, слушать я, конечно, буду внимательно, но без всякого интереса. Надеюсь, вы меня простите.

"А вот это, - подумал я, - пригодится мне при дальнейшем общении со Сью Дондеро, секретаршей Фелпса". Из её скудных реплик о боссе я не вынес впечатления, что он такой циник, а Сью не помешает узнать кое-что новое о его характере, если она, конечно, этого не знает. Вообще-то девушки считают, что обязаны знать все о своих боссах.

Вулф выслушивал излияния энциклопедии, склонив голову.

- Значит, убийства утомляют вас, мистер Фелпс?

- Я этого не говорил. "Утомлять" - активный глагол. Я попросту безразличен к ним.

- Но ведь в данном случае под угрозой ваши средства к существованию?

- Да. Поэтому я здесь. Я пришел, и я согласен отвечать, но не рассчитывайте, что вам удастся расшевелить меня.

- Тогда я и пытаться не буду. - Вулф перевел взгляд на О'Мэлли. Кстати, мистер О'Мэлли, а вы почему пришли?

- Преданность. - Я успел снова наполнить его стакан, и О'Мэлли поднял его. - За преданность!

- Кому? Вашим бывшим коллегам? У меня создалось впечатление, что вы к ним не слишком расположены.

- Это лишний раз подтверждает, - О'Мэлли поставил стакан, - что внешность обманчива. К моим-то закадычным друзьям - Джиму, и Эммету, и Луи, и Фреду? Да я за них хоть в огонь... Кстати, так и получилось. Это достаточно веская причина для моего прихода?

- Я бы предпочел менее дискутабельную.

- Тогда как вам понравится такая? Я был на редкость способным и честолюбивым человеком. Но мой талант и мои способности развивались в одном направлении: войти с портфелем в руке в зал судебного заседания, выступать перед судьей и присяжными и так воздействовать на их мысли и чувства, чтобы они вынесли оправдательный вердикт. За четыре года я не проиграл ни одного процесса, пока в один прекрасный день не столкнулся с почти неизбежно грядущим поражением; никаких сомнений в том не было. Под гнетом неизбежности я совершил страшную ошибку: впервые в жизни пошел на подкуп присяжного. В итоге присяжные не пришли к единому мнению, суд через несколько недель вынес компромиссное решение, и я уже радовался, что вышел сухим из воды, как вдруг разразился скандал. Кто-то донес на меня в суд, присяжного взяли в оборот, он раскололся, и я влип по самые уши. За недостаточностью улик меня не осудили - голоса присяжных разделились поровну, но практики меня лишили,

- Кто написал донос?