Прочитавшему - смерть

- Тогда я не знал. Теперь у меня есть основания полагать, что это была жена подкупленного присяжного.

- Кто-нибудь из ваших коллег был посвящен в ваш замысел?

- Нет. Они бы не согласились на это. Они были возмущены до предела... возмущением праведников. "Праведники" - это те, которые не попались с поличным. Да, они не отвернулись от меня, помогли в беде, но я был обречен. И вот он я - человек необычайного таланта, который нельзя использовать. Туда, где сверкал бы мой талант, меня не допускают. Более того, я заклеймен. Теперь даже те, кому мои услуги пригодились бы в частном порядке, шарахаются от меня, как от чумного. Я разорен. Нет никакого смысла влачить столь жалкое существование, и если я продолжаю жить, то лишь из какого-то извращенного упрямства. Все средства к существованию я получаю от этой конторы - выплаты по делам, которые остались незавершенными после моего ухода, гонорары за разовые поручения. Так что я очень заинтересован, чтобы контора процветала. Предлагаю это вам в качестве причины моего появления у вас. Если не нравится, то у меня есть ещё альтернативный вариант. Желаете выслушать?

- Если он не слишком фантастичен.

- Совсем не фантастичен. Я озлоблен против моих бывших коллег, потому что один из них прикончил Дайкса и обеих женщин, хотя повода не знаю, но вы от них не отвяжетесь, пока не найдете этот повод, и я хочу при этом присутствовать. Это лучше?

- Кое-что привлекательное здесь есть.

- Вот вам еще. Я сам убил Дайкса и женщин, хотя снова не знаю, по какой причине, но считаю, что вы более опасны для меня, чем полиция, поэтому нельзя упускать вас из виду. - О'Мэлли взял в руку стакан. - Уже четыре... Пожалуй, хватит.

- Пока хватит, - согласился Вулф. - Хотя версии взаимоисключающие. По одной из них коллеги помогли вам в беде, по другой - бросили на произвол судьбы. А как на самом деле?

- Они бились как львы, чтобы выручить меня.

- Черт бы вас побрал, Кон! - вскипел Фелпс. - Ведь именно так и было! Мы бросили все дела! Просто из кожи вон лезли!

О'Мэлли и бровью не шелохнул.

- Значит, принимаем этот вариант, - сказал он Вулфу. - Номер два. Свидетели нашлись, а это уже кое-что.

- В любом случае я предпочитаю этот вариант. - Вулф посмотрел на настенные часы. - Я хочу, чтобы вы рассказали мне все, что вам известно про Дайкса, джентльмены, но настала время ужинать. Еще раз приношу свои изменения, что мы не готовы принять гостей.

Все встали на ноги. Корриган спросил:

- В котором часу нам вернуться?

Вулф поморщился. Перспектива работать, пока шел процесс пищеварения, его не прельщала.

- В девять? - предложил он. - Это удобно?

- Да, - заверили они.

Глава 12

Когда в час ночи Вулф посчитал, что пора ставить точку, и отпустил их, создалось впечатление, что мне всерьез придется взяться за девушек. Не могу сказать, чтобы адвокаты уклонялись от прямых ответов. Мы выудили из них добрых четыре тысячи фактов, по тысяче в час, но предложи мне кто-нибудь сдать их оптом за десятицентовик, я бы посчитал, что остался с барышом. Мы разбухли от информации, но не услышали ничего, имеющего хоть самое отдаленное отношение к Бэйрду Арчеру или упражнениям в жанре беллетристики. Вулф даже до того опустился, что спросил каждого из них, где и как они провели вечер второго февраля и день двадцать шестого февраля, хотя полиция, безусловно, проверяла и перепроверяла их показания.

Про Леонарда Дайкса мы знали уже столько, что могли запросто написать его автобиографию - документальную или в виде романа. Начал он как конторский рассыльный, но благодаря усердию, прилежанию, преданности и известной смекалке дорос до управляющего делами конторы и доверенного делопроизводителя. Убежденный холостяк. Курил трубку, а однажды во время застолья в конторе совершенно упился после двух стаканов пунша, из чего следовало, что закладывать за галстук он не привык. Вне работы он почти ничем не увлекался, разве что летом ходил на бейсбол, а зимой - на профессиональный хоккей. Никто из пятерых даже предположить не мог, кто и за что поднял руку на Дайкса.

По малейшему поводу между ними вспыхивала перебранка. Например, когда Вулф поинтересовался, как отнесся Дайкс к изгнанию О'Мэлли, Корриган ответил, что Дайкс вскоре после это подал ему письмо с прошением об увольнении, и Вулф пожелал узнать, когда именно. Летом, ответил Корриган, кажется, в июле, точно он не помнит. Вулф осведомился о содержании письма.

- Боюсь, что точно не припомню, как оно было сформулировано, - начал Корриган, - но личная порядочность, утверждал он, заставила его написать это прошение. В письме говорилось, что до него дошли слухи о том, что в конторе его обвиняют в несчастье, случившемся с О'Мэлли, и, хотя слухи эти совершенно беспочвенны, мы, возможно, посчитаем, что, продолжай он работать, это может повредить конторе. Кроме того, управляющим делами конторы его сделал О'Мэлли, а новое руководство, возможно, захочет что-то изменить, так что он просит дать ему расчет.

- И вы его уволили? - буркнул Вулф.