Прикосновение смерти

– Подумал, что тебе понравится, – говорит он с яркой ухмылкой, удивленно оглядываясь на нее. – Чтобы собрать некоторые из этих растений, мне пришлось отправиться в царство смертных, и хорошо, что я это сделал. Многие из них исчезли в их мире с тех пор, как я был там в последний раз.

Мой взгляд мечется между ними, я вижу, как его взгляд смягчается от ее восторга, и снова задаюсь вопросом, не слишком ли быстро я осудила Эроса. Возможно, в нем есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд.

Но, открыв рот, он снова все портит.

– В последний раз, когда я был там, я столкнулся с некоторыми из самых очаровательных смертных. Я могу рассказать вам истории о том, как я провел с ними время… чему я их научил, – хвастается он, вскидывая бровь. – Не удивлюсь, если они до сих пор шепчутся о нашем времяпрепровождении за закрытыми дверями. Но не то чтобы я опустился настолько низко, чтобы присоединиться к их сплетням, конечно.

После этой его фразы воцаряется неловкое молчание и улыбка Эроса мгновенно уходит с лица.

– Наши комнаты, Эрос, – сквозь стиснутые зубы произносит Смерть.

Персефона фыркает, а я делаю шаг к Смерти. Прохлада его тела служит приятным напоминанием о том, что мы вместе проходим через это все. Что мне не придется в одиночку противостоять Эросу и тому, что ждет меня впереди.

Может, моя вера в Эроса и нестабильна, но, по крайней мере, я не одна. За этот маленький факт я бесконечно благодарна.

– Сюда, – говорит Эрос, и его самодовольный тон внезапно пропадает.

Мы молчим, пока идем, а наши шаги отражаются гулким эхом от жемчужного мрамора залов. Вдалеке я слышу, что собрание, на котором мы присутствовали ранее, снова в самом разгаре, и от звуков удовольствия, слышащихся повсеместно, у меня начинают гореть щеки.

Тут я понимаю, что вряд ли смогу заснуть в таком месте, и на меня резко нападает тоска по хоть и очень холодным, но темным и тихим залам дворца Смерти.

Меня вдруг осеняет, насколько комфортно мне там было, даже несмотря на то, что я находилась так близко к Смерти. Тепло дворца Эроса уравновешивается прохладой Смерти.

– Полагаю, ты не останешься с нами, Персефона, – говорит Эрос, наконец нарушая молчание, когда мы поднимаемся по лестнице.

– Ты прав, – отвечает она.

– Жаль. Я надеялся, что ты присоединишься к нам.

– Я обязательно буду заглядывать к вам как можно чаще, – говорит она, одаривая Смерть многозначительным взглядом. – Кроме того, кто-то же должен убедиться в том, что у тебя действительно есть время на подготовку.

– И как ты собираешься это сделать? – неожиданно спрашивает Эрос, поворачиваясь к ней.

– Я что-нибудь придумаю.

– Я могу дать тебе молоденькую суккубу, – предлагает он. – Я знаю одну особенно хорошенькую, которая несомненно позаботится о том, чтобы твой муж…

– Нет, – перебивает его Персефона, и ее веселый настрой мгновенно омрачается. – Я же сказала, что сама справлюсь со своим мужем.

– Как хочешь, – говорит он, пожимая плечами.

Свернув в другой зал, я обнаруживаю, что он уставлен элегантными дверями, расположенными редко и далеко друг от друга. Моя нервозность только усиливается, когда я наблюдаю, как с каждым шагом Эроса и с каждой дверью, мимо которой он проходит, растет его волнение.

Я крепче прижимаюсь к Смерти, и он осторожно притягивает меня ближе, как только я понимаю, что осталась всего одна дверь. Эрос подводит нас к богато украшенным двойным дверям в дальнем конце зала.

– Вот мы и пришли, – говорит Эрос, одарив нас яркой ухмылкой, и распахивает двери.

Мои глаза расширяются, когда я вижу комнату. Дальняя стена полностью сделана из необычного опалового стекла, сквозь которое открывается вид на сады и здания всего города. Свет, проходящий через него, окрашивается пастельными радужками и оставляет блики на золотой мебели, обитой кремовым бархатом. В центре комнаты стоит кровать, застеленная плюшевым покрывалом и покрытая золотистыми подушками разных форм и размеров, а также дополненная легким развевающимся балдахином нежно-белого цвета.

Именно так я себе и представляла спальню во дворце бога или, я бы даже сказала, она неким образом превзошла все мои самые смелые ожидания.

– Здесь будет жить смертная, – говорит Эрос, удивляя меня.

– Нет, – без колебаний отвечает Смерть.

Эрос фыркает, поворачиваясь в сторону Смерти, а я снова задаюсь вопросом, насколько он способен видеть этот мир. Ну, даже если и вовсе не способен, он явно чувствует внезапный всплеск ярости, который сейчас накатывает на Смерть.

Я смотрю на них, а затем обвожу взглядом комнату, гадая, что именно его так расстроило. Возможно, здесь кроется нечто большее, чем я предполагаю.

– Она не останется в твоей опочивальне, Эрос, – рявкает Смерть.

Я вздрагиваю от осознания, мгновенно понимая недовольство Смерти.

– Почему? – спрашивает Эрос.

– Эрос…

– Она же моя гостья, разве она не заслуживает самого лучшего? Разумеется, ты, как никто другой, должен понять, что я не могу предложить ей нечто меньшее. Назови мне хоть одну причину, по которой она не может остаться в этой комнате, кроме той, что она принадлежит мне.