Прикосновение смерти

Молчание между нами прерывает стук сапог Смерти, который эхом отражается от хрустального пола.

– Сидиан, – шепчу я, стараясь, чтобы никто поблизости не услышал, – что нам теперь делать?

Мой вопрос или, возможно, его имя, прозвучавшее в его адрес, заставляет его задуматься.

Хотя тронный зал остался где-то позади, мы все еще не избавились от ужасного чувства чьего-то присутствия, наполняющего это место.

Но он ничего не говорит.

Чем дольше длится молчание между нами, тем больше я начинаю переживать, что все… Что это конец для нас.

Конец тому, что даже не успело начаться. Ведь у меня не хватило смелости сказать ему, что мое сердце поет для него.

У нас даже толком не было шанса что-то начать.

Я не успела рассказать ему о том, как бьется мое сердце при виде него и как чешутся мои пальцы, чтобы снова запечатлеть его образ на холсте.

Я уже было открываю рот, чтобы рассказать обо всем, но ни одна из этих мыслей не вырывается наружу.

Смерть внезапно тянет меня в тень, и я едва успеваю среагировать, когда он втискивает нас обоих в небольшую щель рядом с главным залом. Он прижимается ко мне всем телом, заставляя мое сердце бешено стучать. Его ледяные тени вздымают вверх и окутывают нас, пряча от лишних глаз

Смерть подносит палец к губам, тем самым подавая мне знак молчать, и поворачивается, чтобы посмотреть на зал. Я слежу за его взглядом, едва осмеливаясь дышать, и жду, чтобы увидеть, что заставило нас так внезапно укрыться.

Проходит еще несколько секунд, прежде чем я слышу стук приближающихся шагов, а затем наблюдаю, как мимо нас проходят несколько массивных каменных стражников.

Как только они оказываются подальше от нас, чтобы не было возможности подслушать, Смерть наклоняется так близко, что его губы буквально касаются моего уха.

– Я не позволю ни Аиду, ни кому-либо другому встать у нас на пути, – говорит он, и глубина его голоса проникает в меня. – У нас еще есть время, Хейзел. Я обещаю, что мы еще найдем способ.

После этих слов во мне сразу же вспыхивает надежда, особенно когда он отстраняется и наши лица оказываются на одном уровне. Наши глаза на мгновение встречаются, прежде чем он опускает свой взгляд к моим губам, и на одну великолепную секунду у меня создается впечатление, что он действительно может сейчас меня поцеловать.

Мое сердце бешено колотится, и в этот момент я хочу лишь одного: чтобы он прикоснулся ко мне. Чтобы он подарил мне уверенность в том, что мои догадки верны, и что он чувствует ко мне то же самое, что и я к нему. Что он здесь потому, что правда любит меня, а не просто из чувства вины.

Смерть упирается обеими ладонями в стену, его глаза бегают по моему лицу.

– Хейзел…

Но не успевает даже завершить свою фразу, а про поцелуй я уж вообще молчу, как нас прерывает чей-то голос. Я тут же прижимаюсь к Смерти как можно плотнее, мои щеки пылают от одной только мысли о том, что меня застали в таком состоянии.

Нервно бросив взгляд в сторону главного зала, я обнаруживаю маленькую женщину, с любопытством разглядывающую нас. Она потрясающе красива, с тонкими чертами лица и большими зелеными глазами, которые смягчаются, когда встречаются с моими. Ее полные губы растягиваются в улыбке, и она делает шаг к нам.

Смерть издает раздраженное шипение, отстраняется от меня и, нахмурившись, глядит на женщину.

– Что ты здесь делаешь? – яростно выдает он. Я еще ни разу не слышала, чтобы его голос звучал так холодно, словно лед.

Женщину, похоже, не смутил его тон, и она слегка усмехается.

– Могу задать тебе тот же вопрос, – говорит она, и ее голос оказывается еще прекраснее лица. – Вообще-то, это ты сейчас находишься в моем доме.

Смерть напрягается, в то время как она делает еще один шаг нам навстречу.

– Твоем доме? – в замешательстве переспрашиваю я и перевожу взгляд с нее на Смерть, а затем назад.

– Да, – говорит она с легким кивком, – я Персефона, жена Аида, с которым, я так полагаю, ты уже имела удовольствие познакомиться.

– Что тебе надо, Персефона? – спрашивает Смерть, явно будучи раздраженным ее присутствием.

– Думаю, я знаю, как вам помочь.

– Правда? – спрашиваю я, едва ли осмеливаясь поверить ей, особенно когда чувствую, как скептицизм тяжелой волной накатывает на Смерть. Мне даже не нужно смотреть на него, чтобы понять, что он не доверяет этой женщине, поскольку его тени вьются у наших ног.

И все же мне интересно хотя бы выслушать ее и я, не задумываясь, делаю шаг вперед. Смерть ничего не говорит, и между нами воцаряется тишина.

Затем Персефона наконец продолжает:

– Это будет нелегко. Я бы даже сказала, практически невыполнимо… Но это задание, как я предполагаю, может помочь вам.

– Ну, говори уже, – молвит Смерть, нетерпение делает его голос хриплым.

– Пожалуйста, – быстро добавляю я, не желая спугнуть возможную помощь.

Персефона улыбается и продолжает:

– Найди способ убедить Цербера пропустить Хейзел.

– Невозможно, – тут же, усмехнувшись, отвечает Смерть. – Цербер – прислужник Аида, он же буквально его ручной песик, и ты знаешь это не хуже других. Он ни за что…

– Ты дашь мне закончить? – спрашивает она, прерывая его одним взглядом.