Приключения нетоварища Кемминкза в Стране Советов

угу, и мертвецкий обещает незамедлительно так и сделать. Конечно, 1 полная книга картин какого-то украинца

(«vous êtes peintre aussi?»[228] Да, товарищ Вайян-Кутюрье[229] неистово восторгался этим крестьянским гением. Он как Руссо, правда? но он вряд ли знал про Руссо. Естественно, до революции никто на него не обращал внимания; ведь советские люди первыми начали собирать и сохранять труды наших небуржуазных художников, и его открыли в Советском Союзе; было сложно, поскольку его картины были повсюду на стенах, в кафе, в барах, и зачастую зарисовывались последующими декораторами. Что ж, я Вам достану экземпляр этой книжки, раз она Вам так нравится)

достает все прочие аборигенские книжечки разной длины

(…все заводы и фабрики лихорадочно интересуются литературой, знаете; у некоторых наших поэтов, к примеру, тиражи по сто тысяч).

Снова пытаюсь вежливо откланяться. Но нет; неявно дирижируемый мертвецкий опять узурпирует первую комнату, наливает мне, мягко говоря, бокал какого приторного вина — и —товарищ я проваливаюсь, проваливаюсь Очень Даже; сваленный во в точности 180 безминутных минут «материалистической диалектики», которая (среди прочих чудес) кует горячо пока железо, открывает ключ жизни с помощью замка науки, фокусничает (но без урона) с немиром неплотью и недьяволом, и оправдывает с начала до конца роль Маркса в человеке.

Пиршество, с которого крупицы разума:

(1) И СКАЗАЛ МАРКС

идеология любого общества исходит от господствующего класса

(2) Искусство

отражает общественную среду художника. Товарищ Кем-мин-кз, живущий в системе зрелого капитализма и отражающий в своем искусстве идеи устремления импульсы этой системы, не имеет возможности достичь того состояния счастья, которое испытывает самопроизвольно пролетарский художник. Равным образом: крестьянское искусство России — чей предреволюционный образчик товарищем капиталистом Кем-мин-кзом и товарищем социалистом Вайяном-Кутюрье был по отдельности с восхищением оценен — вот-вот начинает отражать тенденции коллективизма.

(3) Красота

(особенно красота интеллекта) необходима для жизни. Нет; товарищ Кем-мин-кз не совсем ошибался, когда говорил товарищу Мадам, что любит блестящие вещи; он просто здесь недолго находится. Когда он побудет здесь подольше — столь долго, чтобы освоить имеющие место социально-экономические принципы — тогда товарищ К перестанет судить Москву с теми поверхностными стандартами, которым (несчастным образом) вся его жизнь целиком до сих пор капиталистически отвечала. И затем он с радостью признает красоту этого высочайшего идеала, чье совершенное великолепие преображает даже самый безобразный товарищ лик. Это что касается l’avenir[230]. Сейчас же, увы, ослепленному товарищу К может быть интересно узнать, что коммунистическая партия — всегда внимательная к внутреннему миру рабочего — удержалась от реконструкции определенной части Москвы (и того, чтобы сделать эту часть ровно такой же «joli»[231], какой может быть «joli») благодаря тому священному факту, что вся без исключения энергия всех до единого верных товарищей должна, временно, быть направлена на более жесткую цель.

(4) Ошибки

время от времени возникали в ходе применения социалистических принципов к людям; но ненамеренная оплошность к счастью влечет за собой и свое исправление. Таким образом: социалистическое государство вначале пыталось принудить невежественных крестьян к коллективизму. Поскольку только это одно и сделало упорных крестьян более упорными, коммунизм отказался от принудительных мер; и сегодня единственной преобразующей силой в этом деле служит первостепенная сила примера (например, частные фермеры из немашинизированного крестьянского сообщества замечают, что их соседи из колхоза не только выполняют больше работы, но и получают больше досуга. Тогда волки каясь просят на коленях их пустить к овцам).

(5) Дети

— будущие граждане мира. Их благополучию — от которого зависит увековечивание социализма — социалистическое государство прежде всего посвящает себя. Это не означает, что, как гласят капиталистические слухи, социалистический ребенок намеренно отрывается от родительских рук; это значит, что каждый социалистический ребенок получает полную возможность и всячески поощряемую модель для самовыражения, ненарушенную сужающими — вследствие свой эгоистичности по существу — влияниями родителей. Дети вообще-то предпочитают покидать свой родовой очаг, ведь вокруг столько других отвлекающих факторов. Одно время была настоящая эпидемия побегов из семьи; не так давно 1 ребенок оставил такую записку: Дома я чувствую себя большевиком в крестьянском кругу.

(6) Разводы