Приключения нетоварища Кемминкза в Стране Советов

неон (переговариваясь): Возьмем любых сто отдельных человек. Вытащим их из их домов у себя. Спросим каждого из них, довольны ли они, обеспечены. Всякий и каждый, без исключения, скажет — НЕТ! жизненные потребности и те не удовлетворены в моем случае… Затем соберем все сто человек ВМЕСТЕ: скажем этой сотне Товарищей, у нас такая-то цель перед нами, нам нужно то и то; помогите нам. Каждый даст по десять рублей. Вот Вам разница между поступком отдельного человека и действием массы людей!

Я: «entendu»[214].

Неон: Это как игра в покер — флеш-рояль не так силен, как обычная карта. Одна плюс одна плюс одна не равняются трем; они составляют —

Я: Что-то другое.

Неон: Много больше.

Большинство (меняю тему) машин у вас Форды.

Да. (козыряя) Форд присылает нам эти, как их… — запчасти: а у нас заводы по сборке их…

У многих людей есть частные Форды? (мягко)

Нетнет.

Представляю как дорого это обходилось бы (говорит товарищ капиталист Кем-мин-кз). Ведь они хотели десять рублей компенсации за то, что отвезли мой бедный багаж от вокзала до гостиницы.

Да? (полуудивленно, полудовольно).

А что до такси (продолжает К), то мне не хватило мужества поэкспериментировать —

неон останавливается:

открывая дверь такси, приглашает меня сесть. В недоумении, большом, я сам сажусь

quelle sensation[215] — да это настоящее такси; к тому же (хоть и со странным декоративным горбом сзади от водителя… напоминает усики и гроб Париж-Н[216])

дело в том (неутомимый неон деловито продолжает) чтобы понять, во-первых, массу; а в-вторых, диктатуру массы — иными словами, осознать, что Сталин выражает не себя, а массу.

Вы хотите сказать, я так понимаю, что товарищ Сталин не навязывает свою власть другим, но выражает их власть.

(Восторженно): Именно! Дело не в личном, а в БЕЗЛИЧНОМ.

За пределами (такси бухбахбухбахает) России часто слышно Вам надо было видеть ее до революции! И ах, там все в порядке для бизнеса; но для искусства — цыц! — все художники материалисты, там в России —

неон: Мы материалисты, да; но в нашем материализме много идеализма, тогда как ваш американский идеализм основан на материализме и, как следствие, прогнил с ним. А искусство: запомните раз и навсегда — если поэт не хочет писать стихотворение, это одно дело. Но если рабочий отказывается делать что-то, его отказ скажется на всех —

(бахбухбухбах)

— Вы даже не можете себе представить просто колоссальный ЭНТУЗИАЗМ, который повсюду (конечно, с прискорбными исключениями; ведь у коммунизма, как у всякой великой цели, бесчисленное количество врагов. Пример: богатым крестьянам не нравится это, что понятно. У них и так всего хватает). А вот крестьяне, у которых НЕ ДОСТАТОЧНО и у которых НИЧЕГО НЕТ; они те кто ЖЕЛАЕТ этого.

(БаБаХ: ПрИбЫлИ)

Пожалуйста (прошу я очень медленно), поймите меня правильно. Если не знать, мне кажется, лучше сказать об этом откровенно вместо того, чтобы притворяться. Честное слово, Вы говорили с кем-то, кто не знает.

Имманентно неон: А! — но я чувствую, что Вы все хорошо понимаете!

<…>

Сб., 16 мая

<…>

роскошный банкет а ля ритц — с элементами, стильно представленными живеньким encore[217] цыпко-поросячим старичком — окончен, толстушка плюхается на цвет; начинает затейливо расшивать великолепный украинский «халат». Прочие обжоры, я и Джек, курим «Норд» и общаемся. Джилл[218] (очевидно намного более рассеянная на отвлеченные идеи, чем несведущая во французском языке) на самом деле, я постепенно замечаю, дирижирует — большей частью неявно; иногда явно (Что означает «usine»[219]? Почему ты не скажешь ему то-то и то-то?) каждым движением своего Джека; следуя за нашей хрупкой нитью мыслей мыслью более внимательно, чем какой-нибудь преследующий скорую адвокат идет по следу своего происшествия…

d’abord[220], официальная пропаганда тщательно намеревалась обратить неверных в веру. Наслушавшись от Месье Потифара[221] всей этой дряни, я вежливо прошу меня извинить. Джек (вдохновленный Джилл) тогда переключает свою атаку — уводит меня в соседнюю комнату-предъявляет всевозможные книги, выпущенные в России для народного потребления (довольно симпатичные впрочем, жаль что мой персидский друг и наборщик стихов[222] не здесь), особенно отмечая последне- и хуже-сортных просоветских «grands écrivains américains»[223] (которые выглядят гораздо лучше Очень Даже по-русски) а также бесчисленную бормотню правоверно-красного толка от товарища Горького, Невидимки[224]. Улисс товарища Джойса[225] я тут же открываю для себя, в оригинале. Затем я осмеливаюсь спросить мертвецкого, знает ли он о товарище Паунде[226], и мертвецкий позволяет себе, что он слышал о таком товарище; поэтому товарищ Кем-мин-кз добросовестно повторяет сообщение этого товарища

(«скажите им пусть прочтут кантос» имярек в Régence[227], который на мое «у Вас есть какое-то приветствие для Кремля?» ответил глубокомысленно (более чем) глядя (весьма) проницательно мимо себя в светящееся Нигде и Везде)