Прячься

— Скажите нам правду, — воззвал Серрано. — И мы сможем вам помочь.

В глубине души Рейчел знала, что рано или поздно правду кто-нибудь да узнает. И уповала лишь, что сама поделится ею с человеком, заслужившим ее доверие. С другом. С партнером. С человеком, которого любит и о ком заботится. Правда не предназначена для того, кто шарит по закоулкам в чаянии наткнуться на что-нибудь полезное.

Но, раз копы занялись ею, значит, они не верят, что посадили убийцу Констанс Райт. Откуда следует, что копы, по сути, расследуют два отдельных преступления: заговор с целью сместить Райт с поста и погубить ее жизнь и фактическое ее убийство несколько лет спустя. И возможно, эти преступления осуществлены разными людьми с разными мотивами.

— Я арестована? — осведомилась Рейчел.

Талли смерила Рейчел таким взглядом, словно до смерти хотела сказать «да».

— На данный момент нет. Но обещаю, если вы имеете к смерти Райт хоть какое-то отношение, мы это установим. И вы будете просто мечтать о земных благах обезьянника.

— Значит, если я не арестована, то иду домой к детям. Сегодня вечер кино, и мы смотрим «Полярный экспресс». Удачи, детективы. Надеюсь, вы найдете реальных убийц, прежде чем их осенит светлая идея совершить это снова.

Рейчел зашагала прочь, не дав детективам удовольствия увидеть панику у нее во взгляде. Она знала две вещи.

Во-первых, тот, кто убил Констанс Райт, вовсе не серийный убийца. Он выбрал ее целенаправленно. В этом сомнений нет. Ее реплика о поимке убийцы, прежде чем он нанесет удар снова, была полнейшим вздором, просто чтобы заставить детективов призадуматься.

Во-вторых, ей необходимо выяснить, кто убил Констанс Райт, прежде чем детективы найдут способ повесить преступление на нее.

Она не допустит потери всего, за что так яростно сражалась.

Детей.

Рассудка.

Новой жизни.

А раз Серрано и Талли шарят не по тем закоулкам, Рейчел вынуждена найти нужный закоулок сама.

Глава 37

Весь фильм Меган смотрела, положив головку Рейчел на грудь. Они смеялись, вертелись и съели столько попкорна, что хватило бы насытить целый кинотеатр. Эрик изрядную часть времени играл в какую-то игру, где персонажи с боевыми секирами мочили других персонажей, с еще большими боевыми секирами. Но все-таки остался с ними. Рейчел уж и не помнила, когда они втроем смотрели кино все вместе. На сотню минут Рейчел забыла о Констанс Райт, о детективах Джоне Серрано и Лесли Талли, о Драммондах, о Сэме Уикершеме и Дариене.

Попкорновое пиршество взбудоражило Меган. Когда фильм закончился, она лихорадочно написала еще шесть страниц нового рассказа о Сейди-разведчице, зачитывая его Рейчел по ходу. Рейчел сидела на ковровом покрытии комнаты дочери, расплывшись в улыбке, пока Меган творила повествование об отваге Сейди-разведчицы перед лицом опасности.

— Сейди всегда расправляется с негодяем, — заявила Меган. — Я знаю, что в реальной жизни так не всегда. Но в своих рассказах я могу делать, что захочу.

— Да, можешь, — подтвердила Рейчел, целуя дочь на ночь. Подоткнула одеяло Меган и пошла проведать Эрика. Тот сосредоточенно печатал на компьютере.

— Еще работаешь? — спросила Рейчел.

Он кивнул, не оборачиваясь от экрана:

— Доклад о древней Месопотамии, сдавать в следующую среду.

— Ты знаешь, что я горжусь тобой?

— За что?

— За трудолюбие. За то, что ты такой. Ты лучший на свете сын, какого только может пожелать каждая мать.

— Отца Денниса Льюистона арестовали пару лет назад, — сообщил Эрик. — Он был дантистом. Деннис сказал, что это брехня, но я нашел газетную статью. Там сказано, что он делал всякое с пациентками, пока они были без сознания. Он лишился медицинской лицензии и два года провел в Пинкнивилле. Деннис сказал, что сокамерники делали то же самое с ним, пока он сидел. Теперь Деннис и его папа не разговаривают.

— Эрик, это ужасно! Что заставило тебя об этом задумываться?

Он пожал плечами, но так, чтобы дать ясно понять, что она и сама знает.

— Отца Денниса арестовали. Тебя арестовали.

— Эрик, это большая ошибка. Меня тут же отпустили.

— Деннис сказал, что арест его отца тоже был большой ошибкой, а теперь говорит, что у его отца, наверное, две дырки в жопе.

— Эрик! — воскликнула Рейчел. — Я не потерплю подобных речей!

— А что? Ты слишком давно мне диктуешь, что говорить и кем быть. Велишь мне оставить папу в прошлом. Но сама-то ты не оставила папу в прошлом. У тебя его фото в подвале, а нам держать его фото у себя в комнатах не позволяешь. Ты ханжа!

Рейчел даже не знала, что Эрику известно значение этого слова. Но употребил он его к месту.

— Да. Я ханжа. И сожалею об этом.

Ее честность выбила Эрика из колеи. Он ожидал схватки, а не белого флага. Рейчел села на пол рядом с креслом Эрика. Он повернулся лицом к ней. И как-то растерялся, словно не знал, как реагировать, глядя на мать сверху вниз.