Прячься

— Попал в беду, — признался Бачик. — Проблемка с кокаином. «Фронт Дор» наняла меня, и два года я зарабатывал солидные шестизначные суммы. А нет ничего хуже, чем усугубляющаяся проблема с наркотиками, когда есть деньги, чтобы швырять в это жерло. Так что однажды я явился в дом, открытый для осмотра, в состоянии полного неадеквата и затеял драку с покупателем. Не прошло и суток, как из «Фронт Дор» меня вышвырнули. Джим Франклин заплатил за мою реабилитацию. А когда я вышел, устроил меня здесь. Пятнадцать лет я как стеклышко. Так что вот, я перед Джимом Франклином в долгу. Он спас мне жизнь. Но притом он не станет меня просить сделать для него что бы то ни было противозаконное. После всего, что я выстрадал. Разумеется, это была любезность, но законная. Что бы там эта Марин ни натворила в Дариене, я не имею к этому никакого отношения и понятия об этом не имею, и это чистейшая правда, богом клянусь. Можете поговорить с Джимом Франклином, если он пойдет на разговор с вами, но на этом моя причастность исчерпывается. Я продал дом, получил комиссионные, и точка. А теперь попрошу вас, детективы. Больше я ничего не знаю.

Бросив взгляд на Талли, Серрано кивнул. Он поверил Бачику.

Талли положила ему на стол свою карточку. Бачик уставился на нее, как на ядовитую лягушку.

— Если вспомните что-либо еще, позвоните мне. А если мы узнаем, что вы что-то замалчиваете, готовьтесь к нежелательным последствиям.

Покинув Алексея Бачика, Серрано и Талли направились к выходу. Но едва Талли открыла дверь «Айронгейта», как на нее с разбега налетела другая женщина, да так, что обе повалились на асфальт.

— Будь я проклята! — проговорила Талли, поднимаясь с тротуара. — Забавно столкнуться здесь с вами, миз Марин.

Глава 36

Рейчел поняла, зачем они являлись сюда, прежде чем Талли успела раскрыть рот. Талли и Рейчел поднялись. Протиснувшись мимо детективов, Рейчел стремительно зашагала к клетушке Алексея Бачика.

Когда она подошла к его столу, Бачик сидел, промокая лоб носовым платком с видом безмерного облегчения. Пока не увидел ее.

— Миз Марин, — пролепетал он. — Я…

— Что вы им сказали? — требовательным тоном спросила Рейчел. И услышала шорох — это дюжина риелторов высунули головы, чтобы посмотреть, что там за переполох. На лице Бачика было ясно написано: «О черт, опять двадцать пять».

— Я не делал ничего противозаконного, — заявил он. — Вы знаете это.

— Что вы им сказали?!

Казалось, Алексея вот-вот хватит инфаркт. Лицо его побелело, на синей рубашке выступили темные пятна пота.

— Я им ничего не сказал.

Лжет.

Рейчел догадывалась, что́ он им открыл. Не все — всего Бачик не знает, — но достаточно, чтобы повлечь серьезные проблемы. Надо полагать, он выложил детективам все, что знал.

Рейчел развернулась, ненароком сбив сумочкой груду бумаг со стола Бачика, и бегом устремилась к входной двери. Распахнув ее, обнаружила, что детективы еще стоят снаружи. Дожидаясь ее.

— Почему вы занимаетесь мной? — поглядела она на Серрано так, словно могла бы выдрать ему горло ногтями.

— Ваше неравнодушие к убийству Райт выглядело диковинным с первого же дня, — заявила Талли.

— Единственная причина в том, что без меня вы даже не знали бы, что это убийство, — парировала Рейчел.

— Может, да, а может, и нет. Вы слишком много о себе воображаете, — не сдалась Талли. — Впрочем, так или иначе, после вы объявляетесь на пресс-конференции. И у резиденции Драммондов. И в конторе Сэма Уикершема, где он как раз по случаю стреляет в себя.

Рейчел промолчала. На этом этапе правда терзала ей нутро, как раскаленный свинцовый шар. Даже если она не подозреваемая, она определенно лицо, представляющее оперативный интерес.

— К смерти Констанс Райт я абсолютно не причастна, — провозгласила Рейчел. — Я пытаюсь помочь.

— Аж забавно, насколько в вашем представлении помощь перекликается с ложью, — развела руками Талли. — Полагаю, мы установим истину так или иначе.

Рейчел повернула лицо к Серрано. С севера дул студеный, хлесткий ветер, обжигающий щеки. В груди у нее бурлили гнев, отчаяние и страх.

— Джон, вы же знаете, что я не имею к этому ни малейшего отношения.

— Тогда вам нечего бояться, — ответил он.

— Неправда. Мне надо бояться массы вещей.

— Тогда расскажите нам, — сказал Серрано с сочувствием в голосе, напомнившим Рейчел, как они беседовали в ту ночь на бейсбольном поле, — что произошло в Дариене. Почему ваш адвокат заставил Бачика подписать СОН? Чего вы боитесь?

Да, полон заботы и сострадания. Но все равно он коп. И она мысленно влепила себе затрещину за то, что поверила, будто коп способен поступить с ней по справедливости. Они знают о Джиме Франклине. Об Алексее Бачике и покупке дома. Что она жила в Дариене. И лишь вопрос времени, когда они составят полную картину.

— Прямо сейчас я боюсь вас, детективы, — отрезала Рейчел. — Потому что, если вы занимаетесь мной, значит, ушли в сторону очень-очень далеко.

— Разве? — не сдавалась Талли. — Потому что, если бы мне давали по кирпичу за каждого обвиняемого, который мне сказал, что я взяла не того, я бы давно выстроила себе особняк.