Превращения Арсена Люпена

Но какой смысл? Ничто не могло помешать ужасным планам Калиостро. К тому же он не знал, что делать. Бесконечные абсурдные идеи измучили его мозг. И потом… и потом… было слишком поздно. У него вырвался стон: в дверь вошла Кларисса д’Этиг.

Глава 12 Безумие и гениальность

Все то время, пока опасность угрожала ему и Калиостро, Рауль испытывал страх; но он доверял своей находчивости и счастливой звезде, а насчет Калиостро у него не было никаких сомнений – уж кто-кто, а она способна защитить себя от Боманьяна. Но Кларисса! Рядом с Жозефиной Бальзамо Кларисса выглядела добычей, поданной на блюде коварному и жестокому врагу. И с этой минуты к страху Рауля добавился какой-то физический ужас, от которого у него буквально поднялись волосы на голове и он весь покрылся гусиной кожей. Разбойничья физиономия Леонара только усиливала этот ужас. Он вспомнил вдову Русслен и ее изувеченные пальцы.

По правде говоря, Рауль все правильно предвидел час назад, когда шел на встречу, догадавшись, что готовится великое сражение, в котором они с Жозефиной Бальзамо станут врагами. До сих пор случались только мелкие стычки, авангардные бои. Теперь же началась борьба не на жизнь, а на смерть между всеми силами, столкнувшимися здесь, и Рауль был одной из них – со связанными руками, веревкой на шее и тем, что делало его еще уязвимее, – присутствием Клариссы д’Этиг.

«Надо признать, – сказал он себе, – что мне еще многому нужно научиться. Ситуация выглядит ужасно, и я тоже виноват в том, что случилось, а моя дорогая Кларисса снова стала жертвой по моей вине».

Молодая девушка растерянно смотрела на Леонара, который наставил на нее револьвер. Она пришла сюда, предвкушая приятную встречу в воскресный день, а попала в самый эпицентр насилия и преступления; вдобавок ее любимый стоял перед ней, опутанный узами и недвижный.

Кларисса пролепетала:

– Что происходит, Рауль? Почему вы связаны?

Она простерла к нему руки, как бы и умоляя о помощи, и предлагая ему свою. Но что они вдвоем могли сделать?

Раулю бросились в глаза ее осунувшееся лицо, ее усталый вид, и ему пришлось сдержать себя, чтобы не заплакать при мысли о последствиях совершенной ошибки и о том, как тяжело ей было признаться во всем своему отцу. И однако, он сказал ей с невозмутимой уверенностью:

– Мне нечего бояться, Кларисса, и вам тоже – абсолютно нечего. Я отвечаю за все.

Она обвела взглядом окружающих, с изумлением узнала Боманьяна и робко спросила Леонара:

– Что вы от меня хотите? Все это так жутко… Кто вызвал меня сюда?

– Я, мадемуазель, – сказала Жозефина Бальзамо.

Красота Жозины поразила Клариссу с первой минуты. В ее душе затеплилась надежда, словно от такой восхитительной женщины можно было ожидать только помощь и защиту.

– Кто вы, мадам? Я вас не знаю…

– Зато я вас знаю, – заявила Жозефина Бальзамо, которую явно раздражало изящество и очарование девушки. – Вы дочь барона д’Этига… а еще я знаю, что вы любите Рауля д’Андрези.

Кларисса покраснела, но ничего не ответила. Жозефина Бальзамо приказала Леонару:

– Иди закрой ворота. Повесь цепь и замок, которые ты принес с собой, и подними упавший столбик с дощечкой «Частное владение».

– Мне потом остаться за дверью? – спросил Леонар.

– Не нужно, – ответила Жозефина Бальзамо, – просто оставь нас.

Он повиновался.

Бальзамо обвела взглядом своих жертв – все трое были безоружны и совершенно беспомощны. Она была победителем на поле битвы и, угрожая смертью, могла отдавать самые безжалостные приказы.

Рауль не сводил с нее глаз, пытаясь разгадать ее намерения. Спокойствие Жозефины ужасало его больше всего. В ней не чувствовалось лихорадки и волнения, которые могли бы помешать на ее месте любой другой женщине. Ни малейшего проявления торжества. Скорее скука, словно она действовала безотчетно, под воздействием неподвластных ей внутренних сил. Впервые он угадал в ней тот равнодушный фатализм, который обычно скрывался за ее лучезарной красотой и который, возможно, и был самой сутью ее загадочной натуры.

Она села на стул рядом с Клариссой и, устремив на нее взгляд, медленно и монотонно заговорила:

– Мадемуазель, три месяца назад одна молодая женщина, выходившая из поезда, была похищена и перевезена в поместье Этиговы Плетни, где в большом зале за закрытыми дверями собрался десяток местных дворян из Ко. Среди них были и Боманьян, которого вы тут видите, и ваш отец. Я не буду рассказывать вам обо всем, что было произнесено на этом собрании, и о тех оскорблениях, которые пришлось услышать этой женщине от людей, претендовавших на роль ее судей. Так или иначе, но вечером, после этой пародии на судебные прения, большинство гостей уехали, а ваш отец и его кузен Беннето отвели эту женщину к подножию утеса, привязали к скамейке лодки с пробитым дном, положили в лодку тяжелый камень и вывели ее в открытое море, предоставив воле рока.

Кларисса, задыхаясь, пролепетала:

– Это неправда!.. Неправда!.. Мой отец никогда бы такого не сделал… это ложь!

Не обращая внимания на возмущение Клариссы, Жозефина продолжала: