Преступление, искупление и Голливуд

Мне и так было тяжело снова оказаться в «Сан-Квентине», но, когда съемки переместились в южный блок, меня накрыло по-настоящему. Мы забирались по лестнице на съемочную площадку, и с каждой ступенькой мое сердце колотилось все быстрее. Когда мы достигли пролета между четвертым и пятым уровнем, я остановился. Я стоял там же, где Тайрон заколол чувака, пытавшегося меня убить. Наверху мы свернули направо, помощник режиссера провел нас в блок камер, выделенный для репетиций. Для нас забронировали клетки с С545 до С550.

С550. Моя бывшая камера.

Я переглянулся с Джорджем. Он выглядел так, словно вот-вот расплачется, а потом ткнул пальцем в небеса.

Отрепетировав, актеры ушли переодеваться и накладывать грим, а мне Джордж предложил помолиться. Мы зашли в мою старую камеру, опустились на колени и поблагодарили Бога за освобождение от наркотиков и алкоголя, за свободу от тюрьмы, за наших детей и наши жизни.

Пока мы снимали, я с удивлением обнаружил, что могу перемещаться по тюрьме гораздо свободнее, чем рассчитывал изначально. Не хочу хвастаться, но местные зэки до сих пор уважали меня, а потому я был в безопасности. Как-то человек восемь Северян[47] подошли ко мне и спросили, откуда я.

– Да бросьте, мужики, я из голливудских шлюх! – усмехнулся я.

Они рассмеялись.

Вопреки запрету продюсеров в один из дней я вышел на тренировочную площадку. Здоровый бугай лежал на скамейке и поднимал какие-то невероятные веса. Это было до того, как из тюрем убрали гантели по просьбе легавых – их нервировало, что бывшие зэки разгуливают по улицам с огромными бицухами. Качающийся мужик был из тех мексиканцев, которым не стоит надоедать лишний раз, а еще на нем были голубые шорты. Подтянувшись несколько раз, я подошел к нему.

– Ты чего творишь?

– Время убиваю, – рыкнул он. На светскую беседу он явно был не настроен.

– Нет, чего ты творишь, выходя во двор в голубом? – уточнил я.

Мужик объяснил, что шорты он обрезал из штанов, которые забрал из окружной тюрьмы Лос-Анджелеса перед отправкой в «Сан-Квентин». Его звали Марио Кастильо, родом он оказался из Болдуин-Парка. Меня впечатлило, что он носил цвета Южан во дворе, где кишмя кишели Северяне.

В старые времена мексиканцы в тюрьмах Калифорнии держались вместе, но на заре 60-х годов ситуация изменилась. Группировки раскололо убийство из-за пары ботинок.

Граница между мексиканскими бандами с севера и юга в тюремной системе Калифорнии проходит в Делано, небольшом фермерском городке к северу от Бейкерсфилда и югу от Фресно. До того, как в южной части штата построили «Сентинелу», «Калипатрию» и другие огромные супертюрьмы, большинство заключенных с юга отправляли сидеть в тюрьмы Северной Калифорнии, прямо в стан врагов.

Когда мы снимали «За кровь платят кровью», в «Сан-Квентине» сохранялся относительный баланс между Северянами и Южанами с уклоном к первым. Марио было на это плевать с высокой колокольни. Этим он мне сразу понравился. У него были не только стальные яйца, которые он выносил во двор в голубых шортах, но и отличное чувство юмора. Будь я порасторопнее, вполне мог бы выбить ему роль в фильме.

Но Марио это не интересовало.

– Говорят, что Южане в фильме не снимаются. Все ваши парни с севера.

Тюремная политика между Южанами и Северянами влияла не только на расстановку сил на спортплощадке, но и на съемки. Из-за провала «Американизируй меня» Джо Морган решил не допускать к участию в фильме южных мексиканцев из «Фолсома» и «Сан-Квентина».

Во время предпроизводства Тэйлор Хэкфорд спросил у меня, почему так сложно привлечь к работе мексиканцев. На съемки согласились только парочка парней из «Пограничных братьев» и мексиканские националисты, которых должны были депортировать после окончания тюремных сроков.

– Тэйлор, мы снимаем фильм про южных мексиканцев в логове Северян, – объяснил я.

– И в чем дело?

– Скорее всего, в цветах.

Я рассказал ему, что по законам банд красный считается цветом Северян, а голубой носят Южане.

– А, понял. Что-нибудь придумаем.

Тэйлор Хэкфорд прислушивался к более опытным людям, этого у него было не отнять.

– Дэнни, а мы могли бы организовать встречу с Северянами?

Я поговорил с Джорджем, который знал парочку авторитетов из «Нуэстра Фамилия», и мы организовали встречу с Северянами.

– Мы не хотим, чтобы нас выставили дураками, – высказались они.

– Это кино не про юг и не про север, – успокоил я. – Оно про мексиканцев, про настоящих чикано. Про то, что нас разделило и как все пошло под откос.

Тут они ударились в детали.

– Что по цветам?

– Все нормально, ни красного, ни голубого не будет, – успокоил я.

На съемках мы надевали костюмы нейтрального коричневого цвета. Впрочем, коренным американцам разрешили носить красное в кадре, потому что исторически это их цвет.

Без проблем, впрочем, не обошлось. За пару дней до окончания съемок актер, у которого я отнял нож, «играл в дюжину» (участвовал в шутливой беседе) с одним из авторитетов Сан-Франциско. Ситуация обострилась, когда он выкрикнул:

– Я мафиози!