Преступление и наказание, Часть 2

Here are twenty roubles, I think--and if that can be of any assistance to you, then... I... in short, I will come again, I will be sure to come again... I shall, perhaps, come again to-morrow....	Вот тут... двадцать рублей, кажется, - и если это может послужить вам в помощь, то... я... одним словом, я зайду - я непременно зайду... я, может быть, еще завтра зайду...
Good-bye!"	Прощайте!
And he went quickly out of the room, squeezing his way through the crowd to the stairs. But in the crowd he suddenly jostled against Nikodim Fomitch, who had heard of the accident and had come to give instructions in person.	И он быстро вышел из комнаты, поскорей протесняясь через толпу на лестницу; но в толпе вдруг столкнулся с Никодимом Фомичом, узнавшим о несчастии и пожелавшим распорядиться лично.
They had not met since the scene at the police station, but Nikodim Fomitch knew him instantly.	Со времени сцены в конторе они не видались, но Никодим Фомич мигом узнал его.
"Ah, is that you?" he asked him.	- А, это вы? - спросил он его.
"He's dead," answered Raskolnikov.	- Умер, - отвечал Раскольников.
"The doctor and the priest have been, all as it should have been.	- Был доктор, был священник, все в порядке.
Don't worry the poor woman too much, she is in consumption as it is.	Не беспокойте очень бедную женщину, она и без того в чахотке.
Try and cheer her up, if possible... you are a kind-hearted man, I know..." he added with a smile, looking straight in his face.	Ободрите ее, если чем можете... Ведь вы добрый человек, я знаю... - прибавил он с усмешкой, смотря ему прямо в глаза.
"But you are spattered with blood," observed Nikodim Fomitch, noticing in the lamplight some fresh stains on Raskolnikov's waistcoat.	- А как вы, однако ж, кровью замочились, -заметил Никодим Фомич, разглядев при свете фонаря несколько свежих пятен на жилете Раскольникова.
"Yes... I'm covered with blood," Raskolnikov said with a peculiar air; then he smiled, nodded and went downstairs.	- Да, замочился... я весь в крови! - проговорил с каким-то особенным видом Раскольников, затем улыбнулся, кивнул головой и пошел вниз по лестнице.
He walked down slowly and deliberately, feverish but not conscious of it, entirely absorbed in a new overwhelming sensation of life and strength that surged up suddenly within him.	Он сходил тихо, не торопясь, весь в лихорадке и, не сознавая, того, полный одного, нового, необъятного ощущения вдруг прихлынувшей полной и могучей жизни.
This sensation might be compared to that of a man condemned to death who has suddenly been pardoned.	Это ощущение могло походить на ощущение приговоренного к смертной казни, которому вдруг и неожиданно объявляют прощение.
Halfway down the staircase he was overtaken by the priest on his way home; Raskolnikov let him pass, exchanging a silent greeting with him.	На половине лестницы нагнал его возвращавшийся домой священник; Раскольников молча пропустил его вперед, разменявшись с ним безмолвным поклоном.
He was just descending the last steps when he heard rapid footsteps behind him.	Но уже сходя последние ступени, он услышал вдруг поспешные шаги за собою.
Someone overtook him; it was Polenka. She was running after him, calling	Кто-то догонял его. Это была Поленька; она бежала за ним и звала его:
"Wait! wait!"	"Послушайте! Послушайте!"
He turned round.	Он обернулся к ней.