Преступление и наказание, Часть 2

"Confound it," he went on almost aloud. "He talked sensibly but yet...	"Черт возьми! - продолжал он, почти вслух, -говорит со смыслом, а как будто...
I am a fool!	Ведь и я дурак!
As if madmen didn't talk sensibly!	Да разве помешанные не говорят со смыслом?
And this was just what Zossimov seemed afraid of."	А Зосимов-то, показалось мне, этого-то и побаивается!
He struck his finger on his forehead.	- Он стукнул пальцем по лбу.
"What if... how could I let him go off alone?	- Ну что, если... ну как его одного теперь пускать?
He may drown himself....	Пожалуй, утопится...
Ach, what a blunder!	Эх, маху я дал!
I can't."	Нельзя!"
And he ran back to overtake Raskolnikov, but there was no trace of him.	И он побежал назад, вдогонку за Раскольниковым, но уж след простыл.
With a curse he returned with rapid steps to the Palais de Cristal to question Zametov.	Он плюнул и скорыми шагами воротился в "Хрустальный дворец" допросить поскорее Заметова.
Raskolnikov walked straight to X— Bridge, stood in the middle, and leaning both elbows on the rail stared into the distance.	Раскольников прошел прямо на -ский мост, стал на средине, у перил, облокотился на них обоими локтями и принялся глядеть вдоль.
On parting with Razumihin, he felt so much weaker that he could scarcely reach this place.	Простившись с Разумихиным, он до того ослабел, что едва добрался сюда.
He longed to sit or lie down somewhere in the street.	Ему захотелось где-нибудь сесть или лечь, на улице.
Bending over the water, he gazed mechanically at the last pink flush of the sunset, at the row of houses growing dark in the gathering twilight, at one distant attic window on the left bank, flashing as though on fire in the last rays of the setting sun, at the darkening water of the canal, and the water seemed to catch his attention.	Склонившись над водою, машинально смотрел он на последний, розовый отблеск заката, на ряд домов, темневших в сгущавшихся сумерках, на одно отдаленное окошко, где-то в мансарде, по левой набережной, блиставшее, точно в пламени, от последнего солнечного луча, ударившего в него на мгновение, на темневшую воду канавы и, казалось, со вниманием всматривался в эту воду.
At last red circles flashed before his eyes, the houses seemed moving, the passers-by, the canal banks, the carriages, all danced before his eyes.	Наконец в глазах его завертелись какие-то красные круги, дома заходили, прохожие, набережные, экипажи - все это завертелось и заплясало кругом.
Suddenly he started, saved again perhaps from swooning by an uncanny and hideous sight.	Вдруг он вздрогнул, может быть спасенный вновь от обморока одним диким и безобразным видением.
He became aware of someone standing on the right side of him; he looked and saw a tall woman with a kerchief on her head, with a long, yellow, wasted face and red sunken eyes.	Он почувствовал, что кто-то стал подле него, справа, рядом; он взглянул - и увидел женщину, высокую, с платком на голове, с желтым, продолговатым, испитым лицом и с красноватыми впавшими глазами.