Прайд Серого Льва

— Мать-природа велит нам всем жить в мире и согласии… — Док грустно комментировал очередную вспышку выкриков. — Неважно, чье имя она носит. Это может быть Бог, которого нам навязывает Святоша. А может быть и дух… души, о которых говорит Сова. Я не собираюсь подвергать сомнению ничью веру, полагаясь больше на силу разума, которого у вас, кажется, стало маловато… Есть закон нравственный — и в любой вере он один. Не убивай себе подобного, не кради, не оттолкни нуждающегося — разве не так, Святой отец? А прочие уже и не столь важны…

Леший, окончательно рассвирепев, оттолкнул монаха на место и навис над ним грозной и не сулящей ничего хорошего, глыбой:

— Начнем все, по-новой?! А? Только поосторожнее, в выражениях — а то вся паства разбежится! Твой кусок еще никто не трогал, Святоша… а пора бы!

Святоша с Кремнем развернулись и быстро направились к своим. Леший и Сова хмуро смотрели им вслед.

— Добились, чего хотели? — Утес злорадно усмехался и указывал на уходящих, рукой. — Они ушли и уже не вернутся. Так и все это собрание — никто не станет подчиняться, кому-либо, одному… А значит, ничего у тебя, Сова, не получиться. Святоша не отдаст свой кусок никому! И им не нужен вождь всех прерий — как и мне!

— И твой кусок тоже никто не трогал. Ты сам привел людей в форт — и они сами решили жить в нем, по его законам. Хватит, Утес. Я не стану больше повторять — ты можешь покинуть нас, как покинули… эти вожаки. Или остаться — но больше не задевай Дара ни словом, ни делом. Я поклялся, что в форте будет только один вождь — и, если понадобится, стану драться насмерть с тем, кто станет оспаривать его право на это!

Леший столь грозно и круто навис над умолкнувшим охотником, что все невольно замолчали. Молчал и Утес — он прекрасно видел, что доводить разгневанного перерожденного до того момента, когда уже никто не станет его сдерживать — не стоит…

— Все, — Рада подняла свои вещи с земли. — Совета не получилось.

— Нет! — Сова жестом остановил ее, не давая уйти вслед за Святошей. — Совет состоялся. Мы приняли решение отправить людей в горы. И они пойдут, даже если среди них и не будет никого из поселка, ордена или становища Кремня.

Она посмотрела на остальных. Все прекратили пререкаться, вспомнив о главном — причине, почему они здесь.

— Я пришлю своего.

— И я.

Пузырь почесал затылок, потом вздохнул:

— Ну… мой стан далековато будет. Здесь есть один парень — вроде, как раньше альпинизмом занимался. Подойдет?

— Вполне.

— Что соберем — ему отдам. Больше не могу…

— И на том спасибо.

Рада указала на девушку, стоявшую в толпе.

— Зейнаб. Как я и обещала. Она пойдет. Мы уже все приготовили.

Через пару минут состав разведчиков был готов. Мы обсуждали уже не самые важные детали, когда увидели возвращающихся, Святошу и Кремня. Оба угрюмо проследовали на свои места. Святоша уселся на шкуру и глухо произнес:

— Пусть будет, по-твоему. Все видят… ради людей соглашаюсь. Не ищу ни славы, ни выгоды, в поступках своих. Только смирением и кротостью готов служить поверившим в слово божие. Дам послушника своего… и снаряжу. Что до законов ваших — нет. С еретиками общих дел иметь не могу — мои братья этого не поймут и не простят.

— Кого пошлешь?

Святоша на пару минут задумался, потом ответил:

— Трясоголова.

— Кого? — От такого предложения у меня и Совы одновременно вырвался возмущенный крик. Но Святоша был непреклонен.

— Трясоголова. Он не мастак по горам бродить, и вряд ли славен охотой… и убийством. Но знает иное! Он может с одного взгляда определить — естественные ли камни перед вами, или насыпь искусственная. Ты понял меня, Дар? Он говорил — ты знаешь…

Я сумрачно кивнул. Если так… что ж, пусть идет. Вполне может статься, что присутствие соглядатая монаха, вдруг обернется с самой неожиданной стороны. На тот случай, если им повезет обнаружить те самые постройки, о которых грезил наяву бывший делец…

Кремень тоже буркнул под нос:

— У меня идти некому. И припасов нет — пока до вас дотащим, пропадет все. Да и случайных охотников к нам не заносит — зачем тогда дом для них ставить?

Мы с Лешим переглянулись — было очевидно, что они вернулись против своей воли. На склонах холма находились и несколько «братьев», и охотники из стойбища Кремня. Вполне возможно, что, узнав о первоначальном решении своих вожаков, они вынудили их пойти на уступки — люди прерий, в отличие от старшин, видели очевидную пользу союза…

— Хорошо. Можешь никого не присылать. Обойдемся. А дома для охотников поставишь. Все так думают.

Он промолчал.

— Значит, так! — Леший в очередной раз поднялся с места. — Если уж тут каждый тянет, в свою сторону… уговаривать не буду. Со временем, само дойдет. Что до меня и моих… людей, то, с этого момента, и навсегда — мы все из рода Дара. Или — племени. Да хоть народа, как не назови.

Рада тяжело поднялась и негромко добавила к словам перерожденного:

— Не мне, женщине, мужиками командовать. Да и девками, тоже… Пока Дар иного не поставит — буду, по-прежнему, селением командовать. А старшим над нами и мной — Дар.

Утес попытался было остановить Травника, но тот сбросил его руку с плеча: