Прайд Серого Льва

— Скорее, я получу нож в спину от твоих подручных. Ведь так, монашек? — Утес, играя желваками на скулах, смотрел прямо в глаза Святоши. — Ну, так попробуй… рискни. И ты увидишь, что Утес умеет не только языком молоть — он и рясоносцев твоих, перемелет запросто!

— Хватит! — зычный голос Лешего осадил, взметнувшегося было, Святошу, а Сова незаметно положил руку на плечо Одинокого Утеса…

Неожиданно я услышал знакомый голос, исходивший от заросшего густыми, давно не стрижеными волосами, человека, старательно не попадавшегося мне на глаза:

— Еще не ясно, что лучше — вы, или Сыч. От вас тоже, хорошего мало что получили… Устроили резню с зэками, сами по кустам хоронились — а в долине половина костьми полегла от его зверств! А если бы он ваших девок не выкрал — так, до сих пор бы и жил в своей берлоге, в скалах. И мы бы ему жратву носили, а вы бы — в Форте ныкались… Что, нет так?

Нервы у меня оказались на пределе… Кабан, в решающий момент, уклонившийся от сражения, сейчас нагло восседал передо мною, позволяя себе подобные высказывания!

— Дар сказал, что мы не преследуем предателей… Пусть так, Кабан. Но он и не говорил, что им можно будет присутствовать на совете.

Ната, задержавшаяся среди стоявших поодаль, и до того терпеливо выслушавшая выкрики вожаков, вдруг направилась через круг к Кабану. Она была посвящена в историю схватки, решившую исход вражды с бандой, и сейчас услышала кличку того, кто уклонился от сражения.

— Значит, это был ты?

Она презрительно посмотрела ему в лицо. Кабан невозмутимо ответил ей наглым взглядом:

— Я. И что? Я отказался губить своих людей, потому что для меня их жизни важнее, чем жизнь одной маленькой шлюшки…

Руку Наты с ножом перехватил Сова. Он удержал ее в нескольких миллиметрах от глаз Кабана — тот, не ожидавший подобного от девушки, заметно посерел от испуга… Сова зажал рот Наты ладонью и молча, вывел ее из круга, сделав знак нашим забрать девушку к себе. Быстро подскочившие, Элина и Салли, увели бледную Нату, а индеец повернулся к Кабану, не успевшему прийти в себя от этого инцидента…

— Ты позволил себе оскорбить жену нашего вождя, Кабан. Только мое обещание не допустить никаких ссор на этом собрании, не дает нам права ответить тебе, как подобает… И ты понимаешь, что я имею в виду. Оскорбив Нату — Маленький Ветерок! — ты нанес оскорбление Дару. А оскорбление вождя — это оскорбление всех людей форта.

Воцарилась тишина. Ситуация грозила перерасти в такую ссору, что ее последствия полностью предугадывались. Пролитая кровь на совете навсегда отрезала возможность заключения любого союза…

— Искать выход из долины необходимо! — Док, выждав минуту, вновь призвал внимание к себе: — Даже если все собираются жить, по-прежнему… Каждый, сам по себе. Чер может и не найти нужного средства. Тогда — только покинув долину, мы сможем выжить.

Его выступление в какой-то мере, отрезвило собравшихся… Я встал, решив отвлечь внимание людей от больной темы:

— Хочу пояснить… О законах, принятия которых так опасается Кремень и Утес… Сова ошибочно назвал их обычаями — я поясню. Тем, кто вынужден проводить большую часть времени в лесах или прерии, иногда необходим и отдых и приют. Где он мог бы починить свою снасть, или, залечить полученные раны. До сих пор, каждый старался дойти, как бы тяжело ему не было, до своих мест… обитания. Я предлагаю устроить в каждом роду, что-то вроде готового дома — наподобие того, которое имеется у нас, в Форте. Это может быть и землянка, и пещера, и даже шалаш — если он достаточно крепкий и способный выдержать непогоду. И таких размеров, которых хватит на группу охотников, численностью, скажем, около семи-восьми человек. Тогда каждый, кто находится в прерии, будет знать, что в любом поселке, стойбище или роде, он всегда найдет при необходимости и ночлег, и пищу… да, пищу! Ведь законы гостеприимства еще никто не забыл — а они зародились так давно, что и не нам их отменять. Пусть этого будет не так много — но будет. Хотя бы на первые дни. Тогда, люди станут больше общаться и доверять друг другу. Появятся новые знакомства, друзья… Наконец, возродится праздник Мены, о котором большинство забыло из-за Сыча. Это и имел в виду Сова, когда говорил об обычаях своего народа. Ничего плохого в этом нет — как не называй.

— Вот оно что! — взревел подскочивший Святоша. — Все ясно! Ты затеял это для того, чтобы совратить вставших на путь истинный! Общаясь с тобой и тебе подобными, моя паства заразиться безбожием! А черта тебе, а не дома охотников!

— Не выражайся, Святой отец! — невозмутимо произнес Утес и все слегка заулыбались. Комичность сцены была видна даже при всей серьезности ситуации.

— Я прокляну тебя, паршивый ублюдок! — Святоша столь яростно посмотрел на охотника, что руки того сжали рукоять ножа, висевшего на поясе.