Прагматик

Врала, конечно. Обито по-прежнему нуждался в шпионе. Но она спрашивала не об этом. Из нас двоих источала страх именно Рицу. Если ее снова свяжут брачными узами, она потеряет независимость. Это пугает суккуба до трясущихся пальцев на моей шее.

— Не о роде. Я чешу о нас с тобой. Мы станем сильнее уже после сегодняшней ночи.

Эти слова заставили ее брови взлететь под челку.

— Конкретнее. Если это какая-то романтическая чушь…

Резким рывком сдернул ее руку с шеи. Мы уставились друг на друга, как два свирепых пса.

— Утром сама все увидишь, — прогремел мой голос. — Если я совру, просто сломай мне шею. Во всяком случае, — снова мои губы дернулись в ухмылке, — можешь попытаться.

Рицу немного растерялась.

— Не понимаю…

— Потому что рано для раздумий. Дотерпи до утра.

Я взял ее руку и поцеловал напряженные пальцы. Прильнул к ней как любовник.

— До утра, договорились?

Секунду она мешкалась, затем дернула пуговицу на горловине платья.

— Не разочаруй меня.

Утром Рицу смотрела, как Хенси встает и нагим идет по мягкому ковру к окну. Скрипнули пластиковые ставни. Прохладный свежий воздух хлынул в комнату, смывая запах спаривания. Обрамленный рассветными лучами, Хенси застыл. Взгляд его задумчиво заскользил по туманным улицам. Худой, жилистый, изукрашенный разноцветными кровоподтеками — отпечатками кулаков той блядуньи гетеры, вспомнила Рицу, — парень возвышался над кроватью, тяжело дыша. А Рицу лежала на мокрых простынях, опустошенная. Руки и ноги дрожали, кожа утратила чувствительность и похолодела от пота. Некоторое время она не двигалась, прислушиваясь к гулу города. Она ощущала себя пустой, в то же время адский котел, заменявший ей душу, был полон ци:

Суккуб

Уровень Обвинитель

Состояние адского котла 111 единица ци

Пятьдесят единиц из ниоткуда. За одну ночь с инкубом.

— Это чудо, — прошептала Рицу.

Усмехнувшись, Хенси достал из кармана джинсов кожаный браслет.

— Не совершай эту ошибку, Рицу, — сказал он, вставая на колени на постели. — Не называй наше с тобой деяние чудом. Чудеса происходят по воле богов, определяются случаем. Мы же с тобой выше того, чтобы надеяться на обстоятельства. Мы сами куем нашу судьбу.

Там где его тень накрыла Рицу, ее кожа разогрелась и возбудилась. Голову Хенси окаймлял золотой свет.

«Словно корона.… Почему отрицая богов, этот мальчик сам выглядит как один из них?»

Покачав головой, Хенси надел ей на руку браслет. Сверкнула на солнце пластина с угловатыми узорами.

— Я не бог, Рицу. — «Как он узнал, что я думаю? Кто он такой?». — Не испорти наш с тобой путь суеверием. Не отдаляй меня от себя пьедесталом. Ты и я образуем «мы». И ждать от тебя я буду доверия, а не поклонения.

Она схватила Хенси за облученную золотом руку. И сказала то, о чем он просил:

— Мне похрен, кто ты. Просто поцелуй меня. Поцелуй же!

Ее лицо подставилось под горячие губы. Ощущая его дыхание во рту, Рицу зажмурилась изо всех сил. Лишь бы Хенси не прочел, как она радуется его благословению. Лишь бы не узнал, как она счастлива тому, что только что спала с возвышенным. В детстве мама читала ей сказки о живых богах, женившихся на смертных, но она даже не мыслила, даже не смела мечтать, что…

«Пожалуйста, возьми меня еще раз, — повторяла она про себя, надеясь, что Хенси услышит страстные мысли. — Возьми. Возьми. Возьми. Возьми. Возьми….»

Его рука легла ей на живот.

— Обязательно, — произнес он. — Очень скоро мы повторим.

Твердые пальцы ласково гладили ее кожу. Рицу захлебывалась в море восторга.

«Он слышит! Единственный мужчина, что возвышается надо мной, живет внутри меня».

— Мы будем копить наш огонь, раздувать, — рассказывал Хенси. — И однажды выпустим его.

У Рицу перехватило дух от этих слов. Воображение рисовало ей высокие уровни: Фурия, Каратель, Беззаконник… А что затем? Неужели она станет Псевдобогом и встанет плечом к плечу с истинным небожителем? Сказка, мамина сказка сбудется? Горло Рицу пересохло, мысли метали один тот же вопрос.

«И что тогда?»

Хенси лукаво улыбнулся:

— Во что превращаются города, когда подвергаются атомной бомбардировке?

Ее бог вопрошал, и Рицу не могла не ответить, не могла не выдавить охрипшим горлом:

— В руины и горы сожженных трупов?

Рука, испускающая небесный свет, убрал с глаз Рицу упавшую прядь с бусинками. Ясные глаза Хенси поглотили девушку.

— Они превращаются в побежденных, Рицу.

Таких же как ты.

Редкие фонари освещали тропу сквозь парк. Как флажки, трепетали в ночи листья от хлестких пощечин ветра. Я шел к детской площадке, спрятанной в глубине деревьев. Там Хенси в детстве играл с Юкари и Аяно. Там Юкари ждет меня. С каждым шагом мое сердце билось все чаще. Ночь казалась погруженной в яркие краски. Словно Миза снова вызвала радужный дождь. В бессилии я вынужден был созерцать метаморфозы моего восприятия мира вокруг. Непостижимо! Кейна, твоя все же взяла: прагматик Амида влюбился. Уж лучше бы туберкулёз или гепатит.