Прагматик

Кулак застыл. Сакура не могла ни ударить подлеца под собой, ни что-либо сказать.

— Ты… — она замолкла, потому что мои ясные глаза ответили на все ее безмолвные вопросы. Рой мыслей в ее голове принимал то направление, которое я ему указывал.

Она заревела и уткнулась лицом мне в грудь.

— Чудовище! Свинья! Что ты со мной сотворил? — кулаки ее застучали по моей груди, от чего ребра заныли. — До чего довел?

— Ну-ну, мне пришлось. Я бы ни за что не повредил бы тебе. Но могут повредить другие.

— Чудовище, — целовала мне шею Сакура. Прикосновения ее губ странным образом отдавались теплом сквозь чешую. Всего лишь иллюзия близости. Визуальный секс-триггер. Таким ж образом люди возбуждаются от просмотра порно.

— Коджи, можешь идти, — сказал я инкубу. Парень все еще стоял рядом, вылупив на нас глаза. — Тренировка окончена.

Коджи побрел к выходу. Сакура быстро мотнула головой в его сторону. Свет заиграл на ее слипшихся от слез ресницах.

— Не для тебя, — жестко сказала она и потянулась мне под штаны. Ее пальцы так крепко стиснули мой покрытый чешуей конец, что я засипел сквозь стиснутые зубы.

— Может, развяжешь, сестра? — без всякой надежды бросил, все и так понятно.

Ладонь ее гладила вдоль ствола. Чешуя терлась об чешую. Я ощутил прилив кипящей крови в низу живота.

— И не надейся. — Да и не думал. — Ты мне за все сейчас ответишь, братик. Ты говорил плохие слова своей сестре. «Трахнуть», «сука»… За это тебя надо наказать.

Я подергался, черные нити крепко держали.

Вот и приплыли. Сейчас меня изобьют и изнасилуют. Ладно, чего себя жалеть, чай не мальчик. Хотя как раз мальчик, но и пофиг, знал, на что шел, не бородатый лесоруб же оприходует, всего лишь стосильная гетера. Тем более «усиление» у нее продлится еще не больше десяти минут, а там я ей сам покажу жесткого братика.

Глядя, как Сакура опускает голову между моих ног, удовлетворенно вздохнул. Сегодня Сакура выросла из семейных тенет. Больше я не был для нее братиком, больше она не нуждалась в щите. Она сама стала крепче любого щита.

Теперь она просто играла. Ролевой секс и ничего больше. Никакой запретной любви.

— Братик… — промурыкала Сакура и принялась сосать член в чешуе. Что ж у каждого свой фетиш.

Ее губы громко чмокали, из горла исходили утробные звуки. Меня обдало жаром. Кожа под броней чуть ли не плавилась. И хоть задним умом понимал, что сестра как умелая гетера всего лишь издает аудиальный триггер, для подросткового тела это звучало ангельским пением.

Глава 17

— Кто тебя так? — спросила Рицу.

Суккуб глядела на мое отхреначенное Сакурой лицо. Секс с гетерой вышел буйным. Фингалы, должно быть, светились как неоновые огни. Походка тоже напоминала танец монгольского шамана у костра.

Рицу стояла посреди просторного номера «люкс», который я снял на подставное имя. Вместо привычного строгого костюма ее тело облегало закрытое черное платье. Высокая грудь вздымалась под шелком, как грозовые тучи на ночном небе. Волосы распущены, отделенную золотую прядь украшает пара сверкающих бусинок — капля гламура в деловом образе. Приглушенный свет торшера придавал ее лицу оранжево-красный оттенок.

— Спарринговался с сестрой, — улыбнулся я.

Глаза суккуба сверкнули. Презрение пополам с ревностью.

— Тебе накостыляла клановая шлюха? — она хмыкнула. — Какой слабенький мальчик.

Улыбка не сходила с моего лица.

— Не красив, не мускулист, но мама говорила, что я очаровательный.

— Случайно, не та мама, которая умерла сразу после твоего рождения? — Конечно, Рицу все обо мне прознала. — Откуда ты знаешь, что она говорила?

— Мне передали.

Миг и она скользнула ко мне быстро, как лиса к зайцу. Ее пальцы огладили мою шею, а затем надавили, жестко, с силой. Оставляя новые кровоподтеки. Без «усиления», конечно, не обошлось.

Уголки моих губ все так же приподнимались, несмотря на боль.

— Тебя так бесят следы другой женщины на моем теле, что решила затмить их своими собственными?

Она внимательно изучала мою маску. Искала хоть каплю страдания. Пальцы ее тем временем вдавливались глубже. Так и сознание потерять недолго.

— Почему бы мне не сломать эту хрупкую шею? А, мальчик, вознамерившийся меня сделать своей?

Она желала увидеть на моем лице страх. Это бы наконец опустило меня в ее глазах. Превратило бы в добычу.

С властными женщинами всегда так: вечные проверки. Дашь слабину и они тут же подомнут тебя под себя, вонзят каблук в самые яйца. Возможно, они будут продолжать любить тебя. Но задницу с твоего лица больше не поднимут.

Рицу достались лишь икры недовольства в моих глазах.

— Я так же вознамерился сделать тебя сильнее, помнишь?

Она сощурилась.

— Опять чешешь о главном роде? Знаешь, твоя роль сыграна. Роботы доставлены. Ревун, Рудра, Дурга наши. Зачем нам еще хилый мальчишка?