Читаем Повседневность Средневековья полностью

Среди различных областей хозяйства особенно выделяется строительство. Средневековые зодчие возродили античное искусство возведения величественных сооружений, создали его новые формы. Своей вершины средневековая архитектура достигла в готике. Она становится одновременно и наукой, так как создание готических соборов требует сложных расчетов. Всё выше, всё грандиознее, всё искуснее — таков подвиг средневековых «магистров каменных строений», их религиозного служения, прославляющего божественность мироздания. В строительстве сконцентрировались многие достижения передовых технологий того времени: обожжённый кирпич, известковая штукатурка, керамическая плитка, черепица и т. д. Однако большинство средневековых сооружений отличалось низким качеством и нуждалось в постоянном ремонте и обновлении.

Одна из главных характеристик средневековой техники — крайне малое количество энергетических источников. Основным из них служила не сила природных стихий — воды и ветра, а мускулы человека и животных. Мускульная сила являлась основой средневекового транспорта, переноска грузов была «привилегией» быков и ослов, а также лежала в прямом смысле слова на плечах людей. Подсчитано, что при старой системе запряжки животное могло везти не более 62 кг. Сеньоры налагали на зависимое население барщинные повинности в виде транспортировки грузов. При строительстве церквей возить необходимые стройматериалы считалось делом благочестивым. В 1145 г. в Нормандии, как свидетельствуют хроники, происходит всеобщее помешательство на этом богоугодном занятии: «Короли, принцы, люди, могущественные в миру, отягощённые почестями и богатством, мужчины и женщины знатного происхождения склоняли свои надменные выи и впрягались цугом, на манер животных в телеги…» В XIII в. подобные мероприятия лично возглавлял Людовик Святой.

Мастерская мастера Якова IV Шотландского. Пастух со своими овцами. Ок. 1541

Тягловый скот дорог и малоэффективен. Телег не только было мало — они были к тому же очень примитивны. Дороги находились в удручающем состоянии. По сути, большинство из них являлось не дорогами, а тропами, пользоваться которыми можно было лишь в сухую летнюю пору. Они были чрезвычайно узки: только на лучших из них, «королевских» или «дорогах Брунгильды», могли разъехаться две встречные повозки. Большинство прекрасных римских дорог в романизированных областях было разрушено, как и римские мосты.

Препятствием для развития коммуникаций являлась феодальная раздробленность. Сеньоры диктуют путникам маршрут, взимают таможенные пошлины за проезд и провоз товаров. Таможни сооружались как на суше, так и на воде, контролируя водные пути, деля речное русло. Так, на некоторых участках Рейна таможни размещались через 10 км, Эльбы — через 14, Дуная — через 15 км. Огромное количество таможен дробит путь на отдельные участки, делая невозможным быстрое передвижение. По феодальному праву всё, что окажется на земле в случае поломки телеги или падения лошади, остаётся у господина данной земли — «что с воза упало, то пропало». Кроме того, в лесах и на реках промышляли разбойники, в роли которых зачастую выступали сами сеньоры, не брезговавшие грабить торговые караваны. Сооружение мощёных дорог, строительство мостов начинается в высокое Средневековье. Усовершенствуются повозки, вместо сплошных дисков стали использовать колёса со спицами. В XIV в. появляются карета и современная телега.

Речной и морской транспорт в Средние века был так же недостаточно развит. Лидерами морской навигации ранее всего становятся скандинавы. Их гребные маневренные и устойчивые ладьи оснащались парусами. Только они, да ещё баски, осмеливались выходить в открытое море и совершать походы в Северную Америку, Гренландию, отваживаясь на дальнюю навигацию. Прочие европейцы плавают преимущественно вдоль берегов — каботажное плавание, причем, как правило, только в летнее время. В классическое Средневековье европейцы начинают строить более крупные суда. На севере это — ганзейская кокка, на юге — торговая галера, венецианский галеас. В XIV в. Венеция становится первой морской державой и направляет в Англию, Фландрию, Византию и другие страны торговые конвои. В конце XIII в. появляется компас, составляются морские карты — лоции и карты береговых линий — портуланы. Становится возможным плавание в зимнее время. В XIV в. закладываются технические основы для великих географических открытий: совершенствуется система парусов, рули, якоря, появляется каравелла — многомачтовое судно для дальних путешествий.

Перейти на страницу:

Все книги серии История и наука Рунета

Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи
Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

XVIII век – самый загадочный и увлекательный период в истории России. Он раскрывает перед нами любопытнейшие и часто неожиданные страницы той славной эпохи, когда стираются грани между спектаклем и самой жизнью, когда все превращается в большой костюмированный бал с его интригами и дворцовыми тайнами. Прослеживаются судьбы целой плеяды героев былых времен, с именами громкими и совершенно забытыми ныне. При этом даже знакомые персонажи – Петр I, Франц Лефорт, Александр Меншиков, Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II, Иван Шувалов, Павел I – показаны как дерзкие законодатели новой моды и новой формы поведения. Петр Великий пытался ввести европейский образ жизни на русской земле. Но приживался он трудно: все выглядело подчас смешно и нелепо. Курьезные свадебные кортежи, которые везли молодую пару на верную смерть в ледяной дом, празднества, обставленные на шутовской манер, – все это отдавало варварством и жестокостью. Почему так происходило, читайте в книге историка и культуролога Льва Бердникова.

Лев Иосифович Бердников

Культурология
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света

Эта книга рассказывает о важнейшей, особенно в средневековую эпоху, категории – о Конце света, об ожидании Конца света. Главный герой этой книги, как и основной её образ, – Апокалипсис. Однако что такое Апокалипсис? Как он возник? Каковы его истоки? Почему образ тотального краха стал столь вездесущ и даже привлекателен? Что общего между Откровением Иоанна Богослова, картинами Иеронима Босха и зловещей деятельностью Ивана Грозного? Обращение к трём персонажам, остающимся знаковыми и ныне, позволяет увидеть эволюцию средневековой идеи фикс, одержимости представлением о Конце света. Читатель узнает о том, как Апокалипсис проявлял себя в изобразительном искусстве, архитектуре и непосредственном политическом действе.

Валерия Александровна Косякова , Валерия Косякова

Культурология / Прочее / Изобразительное искусство, фотография

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология