Читаем Повседневность Средневековья полностью

Два самых крупных и впечатляющих изобретения стоят по своей значимости вне конкуренции. Первое — новая упряжь. Хомут и усовершенствованная сбруя дали возможность перенести нагрузку с шеи животного на плечи, и лошадь стала использоваться в сельском хозяйстве и на транспорте как важнейшая тягловая сила. Античная запряжка, сжимавшая грудь и горло лошади, не позволяла использовать её в таком качестве. Пахали ранее на быках, запрягая их за рога. Новая упряжь распространится в XI–XII вв. Подковы хорошо защищали копыта лошади, придавая ей устойчивость, а запряжка цугом позволяла перевозить тяжёлые грузы. Рабочая лошадь Средневековья — низкорослая и слабосильная по сравнению с тяжёлым боевым конём.

Второе средневековое изобретение, собственно говоря, таковым не является. Речь идёт о водяной мельнице. Она была известна ещё в римском мире во II и I вв. до н. э., но широко применяться начала именно в Средние века. Эта была первая машина, хотя само слово «машина» применялось в это время лишь к осадным орудиям, а «механик» — к военному инженеру. Средневековье позаимствовало этот подход у Рима. Помимо обмолота зерна, мельница использовалась в различных ремеслах: при валянии сукна, обогащении руды, обработке кожи, а также для осушения болот, например, в Нидерландах. Позднее к ней добавилась ветряная мельница, распространившаяся с XII в. На севере — в Нормандии, Англии — она имела четыре длинных крыла, на средиземноморском юге — много треугольных полотнищ, натягивавшихся с помощью тросов.

Что касается других механизмов, то достижения здесь более скромные. Многие средневековые механизмы были известны уже в эллинистическую эпоху, являя пример курьёзных игрушек, в том числе системы преобразования движения: винт, колесо, стопор и другие. Они постепенно входят в обиход и совершенствуются — как, в частности, самопрялка, приводимая в действие сначала рукой, а затем ножной педалью. Заметные сдвиги происходят к концу Средневековья. Особенно прогрессирует обработка металла: осваиваются сварка, термическая обработка, строгание, сверление и т. п. Растёт потребность в металлических изделиях в городе и деревне: в XIV в. появляются, например, стальные иглы. Быстро развиваются горно-металлургические промыслы, но в целом добыча полезных ископаемых недостаточна, в некоторых из них ощущается острый дефицит. Так, растущая потребность в деньгах и малая производительность золотых и серебряных рудников привели в конце Средних веков к монетному «голоду», который ликвидировало золото, хлынувшее из Америки в XVI в.

Подлинную революцию в вооружении, тактике и стратегии ведения войны в отраслях, работающих на нужды военного производства, произвело изобретение пороха и огнестрельного оружия. Известный испанским арабам уже в конце VII в., порох на протяжении столетий применялся для подрыва укреплений. С XIV в. постепенно распространяется, завоевывая признание, личное огнестрельное оружие. Используются первые примитивные пушки, более грохочущие, чем разрушающие. За ними, однако, было будущее: началось развитие артиллерии, потребовавшей создания новой металлургической базы.

<p>Отрасли экономики</p>

Основная отрасль средневековой экономики — сельское хозяйство. Слабое техническое оснащение делает его малоэффективным. Тяжелые глинистые почвы требуют тщательной обработки, что практически невозможно. Очень медленно античное орало, более приспособленное к средиземноморским почвам, уступает дорогу тяжёлому железному плугу. Это уже весьма серьёзное усовершенствование. В плуг с асимметричным сошником, отвалом и подвижным передком, снабжённый колёсами, запрягали несколько пар быков или лошадей. И тем не менее вспашку приходилось повторять трёх- и четырёхкратно. А дальше всё делали вручную: землю разрыхляли руками, сорняки удаляли вилами, и т. д.

Плохо обработанная земля требовала удобрений. В то время были только естественные удобрения. Применяли торф, мергель (глинистый известняк), а также жнивьё. Злаки срезали серпом у самого колоса, солома шла на корм скоту, а её остатки запахивали. Органические удобрения — навоз, помёт — бережно собирали, владельцев домашних животных облагали особыми поборами в пользу сеньора, типа «горшка навоза». Результатом убогой агрикультуры становилось быстрое истощение почвы. Земля нуждалась в частом отдыхе, поэтому широко распространяется практика пара в двух- и трёхпольном севообороте. Тем не менее урожайность оставалась невысокой, колеблясь в зависимости от культуры, региона и погодных условий.

Несмотря на бедность и примитивность сельского хозяйства, медленная эволюция приносит свои плоды, неспешно накапливая количественные и качественные изменения, подготавливая прогрессивные сдвиги. Так, появляются специализированные отрасли земледелия: садоводство, огородничество, начинают выращивать технические культуры. Развивается переработка сельхозпродуктов: маслоделие, сыроварение, виноделие, расширяется разведение домашних животных, особенно лошадей, овец, птицы.

Перейти на страницу:

Все книги серии История и наука Рунета

Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи
Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

XVIII век – самый загадочный и увлекательный период в истории России. Он раскрывает перед нами любопытнейшие и часто неожиданные страницы той славной эпохи, когда стираются грани между спектаклем и самой жизнью, когда все превращается в большой костюмированный бал с его интригами и дворцовыми тайнами. Прослеживаются судьбы целой плеяды героев былых времен, с именами громкими и совершенно забытыми ныне. При этом даже знакомые персонажи – Петр I, Франц Лефорт, Александр Меншиков, Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II, Иван Шувалов, Павел I – показаны как дерзкие законодатели новой моды и новой формы поведения. Петр Великий пытался ввести европейский образ жизни на русской земле. Но приживался он трудно: все выглядело подчас смешно и нелепо. Курьезные свадебные кортежи, которые везли молодую пару на верную смерть в ледяной дом, празднества, обставленные на шутовской манер, – все это отдавало варварством и жестокостью. Почему так происходило, читайте в книге историка и культуролога Льва Бердникова.

Лев Иосифович Бердников

Культурология
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света

Эта книга рассказывает о важнейшей, особенно в средневековую эпоху, категории – о Конце света, об ожидании Конца света. Главный герой этой книги, как и основной её образ, – Апокалипсис. Однако что такое Апокалипсис? Как он возник? Каковы его истоки? Почему образ тотального краха стал столь вездесущ и даже привлекателен? Что общего между Откровением Иоанна Богослова, картинами Иеронима Босха и зловещей деятельностью Ивана Грозного? Обращение к трём персонажам, остающимся знаковыми и ныне, позволяет увидеть эволюцию средневековой идеи фикс, одержимости представлением о Конце света. Читатель узнает о том, как Апокалипсис проявлял себя в изобразительном искусстве, архитектуре и непосредственном политическом действе.

Валерия Александровна Косякова , Валерия Косякова

Культурология / Прочее / Изобразительное искусство, фотография

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология