Повседневная жизнь царских губернаторов. От Петра I до Николая II

Судя по всему, честный труженик Измайлов большой карьеры не сделал: после кратковременного вице-губернаторства в Твери в 1828—1829 гг. мы видим его в другой губернии на той же всё должности. А может быть виновата была во всём жена, не последовавшая его мудрым советам?

Киевский генерал-губернатор Д.Г.Бибиков (1837—1852) решил укрепить авторитет низшего полицейского звена, но действовал он самыми нелепыми способами. Как-то раз через территорию чигиринского помещика Михайловского ночью проезжал становой пристав. Лошадь попала в промоину, дрожки опрокинулись, и становой сильно ушибся. Оправившись от ушиба, становой направил Михайловскому предписание с требованием починить дорогу. Михайловский резонно ответил, что чинить ему дорогу некогда – шла уборка урожая. И вообще: зачем понадобилось становому ехать просёлочной дорогой, когда рядом есть «большак». Становой не замедлил пожаловаться на помещика Бибикову.

В один прекрасный день в дом Михайловского постучали. Он открыл дверь и увидел перед собой жандарма, предъявившему ему предписание генерал-губернатора доставить его в Киев и сдать тамошнему полицмейстеру. В доме поднялся страшный переполох, никто не мог догадаться, в чём состояла вина хозяина дома. Везли арестованного день и ночь, и, наконец, он предстал пред очами Дмитрия Гавриловича.

– Знаешь ли ты, какое значение имеет становой пристав? – начал генерал-губернатор. – Становой пристав есть мой представитель на месте, а я – представитель государя. Как же ты смел ослушаться и станового пристава да ещё написать ему дерзкий ответ?

И пошёл, и пошёл… Промыв мозги непонятливому помещику, он, наконец, отпустил его домой.

Даже либеральный нижегородский губернатор А.Н.Муравьёв (1856—1861), бывший декабрист, основатель «Союза благоденствия», ярый враг взяточничества и мздоимства, не был свободен от помпадурских чёрточек. Так, он довольно бесцеремонно обходился со своими подчинёнными. Одного своего высокопоставленного чиновника в звании действительного тайного советника уволил со службы так, что тот узнал об этом из газеты «Правительственный вестник». Он потребовал от Муравьёва объяснения, но губернатор прикинулся незнающим и встретил его градом встречных упрёков: как он мог подать прошение об отставке, не предупредив его об этом? Чиновник попытался найти правду в Петербурге, но успеха не имел.

Кроме того, Александр Николаевич был замешан в кумовстве, потакая своим родственникам и назначая их на синекурные должности. Некоторые родственницы, пользуясь предоставленными им правами и льготами, сильно компрометировали Муравьёва. Кумовство стало одной из причин, по которым известный писатель В.И.Даль разошёлся с губернатором.

Брат сего губернатора, М.Н.Муравьёв, известный в советской литературе как Муравьёв-Вешатель, тоже бывший декабрист, но от наказания освобождённый, был чужд всяких либеральных идей и проявил себя главным образом как государственник и ревнитель закона и порядка. При назначении его в 1835 году курским губернатором всё курское чиновничество дрожало от страха и, как выяснилось, не напрасно: то, что творилось в губернии, трудно было назвать хаосом. Самое подходящее название ему – бардак. Михаил Николаевич произвёл в их рядах такую чистку и такие сокращения, от которых у многих вылезшие из орбит глаза так и не сомкнулись. Муравьёв оставил на месте всего 9 человек, остальные примерно 100 вакансий пришлось заполнять заново. Был ли он помпадуром? Вряд ли. Все его действия были осмысленны, открыты и соответствовали закону. Никто из уволенных не мог пожаловаться, что с ним обошлись грубо или незаконно. Вместе с вице-губернатором Г.Ф.Авсеенко Муравьёв в течение двух лет ночами просиживал над бумагами и пытался восстановить порядок и справедливость.

Нельзя сказать, что Михаил Николаевич не имел трудностей при осуществлении своей деятельности. Он регулярно сталкивался то с военным министром, то с министром юстиции, то со всемогущим П.А.Клейнмихелем, Главноуправляющим путей сообщений и публичных зданий (1843—1855). Министру юстиции не понравилось то, что Муравьёв уволил председателя уголовной палаты, в то время как председатель регулярно получал от министра награды и поощрения. Военный министр ополчился на Муравьёва за то, что тот без согласования с ним назначил в г. Щиграх городничего. То, что обстановка в уездном городе требовала скорых и экстренных мер, министр принять не хотел. Вставлял палки в колёса и министр внутренних дел, игнорируя представления губернатора на замещение должностей.

Как бы то ни было, за четыре года правления Михаил Николаевич, по словам С.Д.Слатина, возродил губернию «к честной и разумной жизни». Его преемники К.А.Флиге (1839—1840) и А.П.Устимович (1840—1850) продолжали работать в том же направлении и оставили по себе в Курске самые лестные воспоминания.