Читаем Повседневная жизнь царских губернаторов. От Петра I до Николая II полностью

Бантыш-Каменский много внимания уделял положению коренных народов Сибири. Так он организовал снабжение голодавших вогулов казённым хлебом, способствовал искоренению в их среде огульного пьянства, идолопоклонства и приобщению их к христианской вере. Он склонил вогулов к разведению картофеля и выделки из крапивы дешёвых холстов, организовал врачебную помощь населению северной части губернии, где с 1816 года свирепствовала эпидемия сифилиса.

Понятное дело, такая деятельность Бантыш-Каменского многим «любителям старины» не понравилась. Особый зуб на него заимели приказные чиновники. Сначала к Дмитрию Николаевичу под видом доброжелателей стали приходить всякого рода наушники и крючкотворы, надеясь лестью подчинить губернатора своему влиянию. Начали они с того, что стали делать наговоры на П.М.Капцевича, надеясь поссорить его с генерал-губернатором. Но не на того напали! При первых же попытках очернить в разговорах начальника Дмитрий Николаевич дал резкий отпор. Тогда его враги начали вести с ним борьбу подспудными средствами, интригуя втихомолку и распространяя зловредные слухи.

Одним из них стал немец Миллер, почт-директор всея Сибири. «У нас на святой Руси в иностранцах нет недостатка», – пишет Бантыш-Каменский, – «…велика от некоторых и польза родине нашей. Но в большой семье не без урода». Вот таким «уродом» и был Миллер, обладавший неказистой внешностью, сварливым и завистливым нравом, угодник всякому начальству, но хваставший своей независимостью от губернаторов и прочего начальства и за глаза бранивший их всех подряд. Он называл всех взяточниками, но говорил Бантыш-Каменскому, что если бы он был губернатором, то брал бы с исправников мзду по десять тысяч, а с откупщиков – по тридцать тысяч рублей в год. Все берут, говорил Миллер, так почему бы и новому губернатору не воспользоваться такой возможностью?

Другим «уродом» был француз Коллет, советник главного управления Западной Сибири, «водивший за нос… семидесятивосьмилетнего Резанова, который подписывал бумаги, не зная, что подписывает» и «немца Машмейера, всегда пьяного, развратного поведения», выдававшего беглого купеческого сынка за своего племянника и жившего с одной замужней солдаткой, выдавая её за свою законную жену. Не имея ни веры, ни закона, этот одноглазый француз всюду проповедовал, что жить надо исключительно для наслаждений, открыто смеялся над религией и, пользуясь какой-то «подпорой» в Санкт-Петербурге, не щадил ни для кого ядовитого словца.

Когда в 1812 году французы вошли в Москву, сей обломок эмигрантской волны времён Великой французской революции всенародно преподнёс архиепископу Амвросию табакерку со словами: «Не угодно ли вашему высокопреосвященству московского табачку? Он теперь очень редок!» Амвросий запомнил это, и когда русские вошли в Париж, он так же всенародно поднёс Коллету табакерку и сказал: «Помните ли, Леонард Петрович, как вы угощали меня московским табачком? Не угодно ли вам парижского? Он теперь очень вздешевел!»

Вот эти отщепенцы и принялись за подкопы под губернатора. Своим орудием они избрали недалёкого и упрямого председателя губернского суда Кукуранова, человека, кривившего и совестью, и законами. Как-то Бантыш-Каменский выразил неудовольствие действиями Кукуранова, и этого было достаточно, чтобы Миллер и Коллет сблизились с ним, чтобы науськивать против начальника.

При выезде в Петербург Капцевича эти чиновники объявили «забастовку», отказываясь подчиняться исполнявшему генерал-губернаторские обязанности Бантыш-Каменскому. И снова пришлось прибегать к экстренным мерам, в частности, к увольнению строптивых чиновников.

В 1827 году Бантыш-Каменский посетил в Берёзове могилу А.Д.Меншикова и, распорядившись откопать его гроб, осмотрел его и описал. Тело бывшего временщика и одежда на нём хорошо сохранилась в мёрзлом слое земли. По приказанию Дмитрия Николаевича с усопшего сняли бантик из ленточки, частицу волос с брови, крест, кусок сукна, которым был обит гроб, шёлкового покрывала и позумента, а также кусок гроба из кедрового дерева, которые были отправлены правнуку умершего князю А.С.Меншикову.

В апреле Дмитрий Николаевич получил предписание от управляющего МВД В.С.Ланского о том, что до государя императора дошли сведения о вскрытии могилы Меншикова, что император интересуется, по чьему повелению это было сделано и требовал, чтобы тело было возвращено на прежнее место. Губернатор ответил, что гроб с телом Меншикова из земли не извлекался, что он хотел только уточнить место погребения бывшего фаворита и установить на могиле простой памятник. Инициативу вскрытия могилы Бантыш-Каменский взял на себя, принёс императору повинную и тем, казалось бы, закрыл дело.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза