Повесть о братстве и небратстве: 100 лет вместе

Короче говоря, коса нашла на камень. Выслушав вернувшихся из Москвы посланцев, тов. Тито, прекрасно всё понявший, заявил, что у Югославии «нет никаких разногласий с братским СССР в области внешней политики», но быстрая федерация с Болгарией «в таком формате и на таких условиях напоминает троянского коня, поэтому данный вопрос следует отложить до полного согласования».

Сразу вслед за тем, справедливо расценив демарш как «демонстративный вызов», Москва заявила об отзыве всех советников и «приостановке» выделения финансовой помощи, на что тов. Тито отреагировал и вовсе возмутительно: «На нас оказывают экономическое давление. Мы должны ориентироваться на собственные силы», запретив впредь давать любую информацию советским специалистам.

Началась переписка «братских» ЦК. Поначалу довольно спокойная — Белград, следует признать, не хотел обострения и работал на полутонах, выражая готовность к компромиссу, — однако, поскольку Москва требовала ответа в стиле «да или нет?», быстро накаляющаяся. В марте тов. Сталин и тов. Молотов повысили градус, направив открытое письмо членам ЦК КПЮ, через голову их руководства, в котором фактически призвали «здоровые силы» выступить против Тито.

Естественно, тов. Тито отреагировал крайне жестко, а тов. Сталин в ответ потребовал вынести вопрос на срочное заседание Коминформа. И вновь — отказ, расцененный в Москве как «переход на путь раскола единого социалистического фронта стран народной демократии и Советского Союза». А это в переводе с партийного означало, что тов. Тито, возможно, уже «не товарищ», а следовательно, «вести беседу в кулуарах перестало быть целесообразным».

27-29 июня в Бухаресте, куда — очень серьезный намек! — срочно перенесли из Белграда штаб-квартиру Коминформа, приняли резолюцию «О положении в КПЮ». Кратко: в Югославии имеют место отождествление внешней политики СССР и стран капитала, непризнание теории классов и классовой борьбы, отказ от ликвидации кулачества и принижение роли пролетариата, переход на путь национализма, отход от марксизма-ленинизма и насаждение «позорного, чисто турецкого, террористического режима». Вывод: Югославия перерождается в «обычное буржуазное государство». Кто «за»? «Против» и воздержавшихся нет. Запишите в протокол.

И даже тогда тов. Тито не поздно еще было «разоружиться перед международным комдвижением». Можно было признать ошибки, посыпать голову пеплом, предложить какие-то шаги навстречу, — однако отщепенец Тито закусил удила. «Проблему взаимоотношений с Москвой, — заявил он, — легко можно было уладить конфиденциально, не вынося сор из избы, однако теперь, когда она стала достоянием остальных партий, мы не собираемся говорить в таком тоне и не позволим говорить в таком тоне с собой. Мы не позволяли этого ни туркам, ни гитлеровцам».

И вот теперь обратного хода не было. Никому. После некоторого ожидания (тов. Сталин всё же надеялся, что балканский упрямец образумится) «Правда» 8 сентября опубликовала редакционную статью «Куда ведет национализм группы Тито в Югославии», окончательно подытожившую: «группа Тито установила террористический режим, находится в состоянии войны со своей партией, вырождается в клику политических убийц».

Спустя год с лишним тезисы этой статьи легли в основу резолюции III заседания Коминформа — «Югославия во власти шпионов и убийц». Но это уже стало только оформлением факта. Первая Социалистическая (холодная, но не ставшая горячей лишь потому, что англосаксы, сообразив, что всё происходящее не блеф, срочно взяли отщепенца Тито «под крышу») началась.