Повесть о братстве и небратстве: 100 лет вместе

Параллельно, несколько раз встретившись с сэром Джорджем Ренделлом, царь упирал на то, что воевать ни с кем не намерен, но пусть в Лондоне подумают, что бы делали на его месте, будь на Острове 6 миллионов населения, а на месте Ла-Манша — река Дунай. Впрочем, если Лондон готов гарантировать немедленное прибытие в Болгарию экспедиционного корпуса, «достаточного для сдерживания немецкой группировки», то... Ах, Лондон не готов? Sorry[147].

В том же духе работала и пресса — кроме, понятно, «красной», но «красных» агитаторов щемили и пресекали. Впрочем, относительно вегетариански: даже знаковому деятелю Николе Вапцарову, арестованному впервые в феврале, согласно страшному ЗЗГ[148], впаяли ссылку в живописную местность, где он, «опасный государственный преступник», должен был ежедневно отмечаться в околотке и не имел права говорить по телефону. И...

И наконец случилось. 1 марта передовые части вермахта перешли Дунай, а на следующий день через территорию Болгарии в идеальном порядке, не нарушая даже правил дорожного движения, маршировала транзитом — на север Греции — вся 680-тысячная группировка Листа.

По радио непрерывно повторялось: это не война, это не война, это не война, никакой оккупации, никакой оккупации, никакой оккупации, Болгария ни с кем не воюет, ни с кем не воюет, и с Грецией тоже, а возвращение отнятой греческими оккупантами Фракии неизбежно, но мирным путем, во исполнение чаяний болгарского народа. Македонию, поскольку Югославия держала нейтралитет, размышляя, не поминали ни словом.

В тот же день в Кремле побывал граф фон Шуленбург, сообщивший «инстанции», что «английские притязания и меры по вмешательству в Греции вынуждают правительство Рейха незамедлительно принять меры безопасности и делают необходимой переброску германских войск на болгарскую территорию». Спустя несколько часов пришло заявление и из Софии: «Германское правительство просило согласия болгарского правительства на вступление немецких войск в Болгарию, заявив, что эта мера является временной и имеет своей целью сохранение мира на Балканах. Германское правительство не поставило никаких условий, противоречащих болгарской миролюбивой политике. [...] Надеемся, что это будет правильно понято и что эта мера не ухудшит отношений между Болгарией и СССР».

Реакция Кремля последовала мгновенно: «признавая право дружественных Германии и Болгарии на принятие мер, обеспечивающих интересы их безопасности», советское правительство выразило «глубокую озабоченность» и надежду на то, что «меры, принятые Германией и Болгарией, не будут связаны с нарушением интересов безопасности СССР». И разумеется, из Берлина и Софии мгновенно донеслось эхо: нет, ни в коем случае не будут.

Резко отреагировал только Остров: несмотря на заявление о том, что «происходящее ни в коем случае не следует рассматривать как повод для ухудшения отношений с Великобританией», 5 марта Соединенное Королевство закрыло посольство в Софии. Правда, как свидетельствуют документы из британских архивов, рассекреченных в 1991-м, в ходе последней аудиенции м-р Ренделл «наедине, оговорив отсутствие премьер-министра, обсудил с царем возможность в дальнейшем прямых консультаций по вопросам двусторонних отношений в случае изменения ситуации на Балканах», и что-то было согласовано, но в Берлине об этом, разумеется, не узнали...

Гитлеровские войска на улицах Болгарии

Часть 4. ВОЙНА МИРОВ

А ТЫ БОРИСЬ, БОРИС...