Потерян в море

— Я просто постою. Вон там, — Грахго в ответ прикоснулся ладонью сначала к себе, а после указал пальцем на одну из чаш, стоящую около спуска к ручью.

Воина подобное устроило, и он кивнул, отступив к ближайшему дереву.

Остановившись у чаши, Грахго сначала заглянул в нее, а после осмотрел джунгли. Старые деревья, сплетенные друг с другом лианами, напоминали живую изгородь размером с крепостную стену. Кое-где среди листвы виднелись огоньки. Маленькие светлячки делали джунгли не такими грозными и опасными, добавляли волшебное сияние, напоминая о старых сказках. Грахго позволил себе пять минут тишины. Когда мысли неконтролируемо текут в своем направлении, цепляясь то за одно воспоминание, то за другое.

Передышка закончилась, когда за спиной зазвучала мелодия. Кто-то задел подвеску и выругался. Обернувшись на звук, Грахго увидел Коджо.

— Не смотрите на меня так, словно я продал вам дохлую кошку, — африканец улыбнулся, останавливаясь рядом.

Но Грахго шутку не оценил.

— Зачем? — капитан нахмурился, вглядываясь в лицо Коджо.

— Если вы думаете, что решение далось мне легко, то ошибаетесь…

Коджо перестал изображать веселье, позволив печали изменить черты его лица.

— Но так зачем же ты принял его тогда?

— Я считаю вас своим другом, капитан, — Коджо посмотрел Грахго прямо в глаза. — И все мы, негры, обязаны вам своими жизнями. Я хочу вернуть долг за себя и Джодока. Адису и Одхиамбо.

— Ты давно вернул свой долг, — Грахго чувствовал, как сдавило грудь. Маленький пульсирующий комок боли между ребер не давал дышать в полную силу.

— Я так не считаю.

Коджо положил ладонь Грахго на плечо. Улыбнулся одновременно грустно и безбашенно.

— Не забывайте: я свободный человек и могу распоряжаться своей жизнью сам, пока это не противоречит кодексу. Вы не можете мне запретить покинуть команду и корабль.

— А если я попрошу?

— Даже если будете умолять, ха-ха, — Коджо рассмеялся, демонстрируя белоснежные в темноте зубы.

Вот только для Грахго это не являлось шуткой. Он был готов даже умолять, если бы это сработало. Капитан шагнул к африканцу, заключая его в крепкие объятия, которые оказались красноречивее слов. Его разрывало от признательности и чувства утраты. «Разменная монета» превратилась в слишком большую жертву. И пока друзья прощались друг с другом, они не заметили, как дым в чашах поблизости приобрел фиолетовый оттенок.

* * *

Юнга лежал на пристройке и разглядывал звездное небо. Он давно оставил попытки найти знакомые созвездия, а потому самозабвенно придумывал новые, дополняя их легендами. Саром объявил отбой час назад, и никто не мешал Матео предаваться грезам.

Мелодичный шум волн, скрип снастей и тихие разговоры дежурных — все это складывалось в колыбельную, что мягко погружала юнгу в сон. Воображение рисовало захватывающие путешествия среди звезд. И даже громада Отверженного представлялась чем-то надежным и безопасным, что обязательно должно быть во сне. Уют окутывал Матео надежным коконом, не без помощи корабля, который неосознанно старался сделать сон мальчика лучше. Пребывая в сладкой неге дремы, юнга и не заметил, как смолкли разговоры пиратов, несших дежурство.

Весь фрегат погрузился в сон. И только сам Отверженный напряженно смотрел в даль, оберегая покой людей и переживая за самого близкого для себя человека. Он настолько увлекся сценой, разворачивающейся в глубине джунглей, что не заметил одну весьма важную вещь практически у себя под носом. Сон команды не был естественным.

Только когда сирена коснулась ладонью обшивки корабля, Отверженный изумленно огляделся и забеспокоился. Увидев в воде Эрмис, он догадался: она усыпила людей на борту. А потому фрегат возмущенно сложил руки на груди, грозным взглядом требуя пояснений.

— В-верх!

Сирена прильнула к кораблю, с надеждой смотря на фальшборт. Но Отверженный покачал головой. Он не собирался поднимать на борт создание, что погрузило в сон всю команду. По крайней мере, без объяснений.

— Хо-дить, — Эримс подняла руку, двумя пальцами показывая ходьбу. — У-чит. Т-ты!

Под конец своих слов, сирена воодушевленно улыбнулась. И Отверженный не смог сдержать беззвучного хохота. От смеха его щупальца хаотично задвигались, а часть такелажа негромко заскрипела. Фрегату понравилось, как Эрмис решила выполнить коварное условие капитана. В такой ситуации Отверженный не мог отказать ни сирене, ни себе. Он уже представлял лицо Грахго, когда эта хитрая рыбка пойдет на своих двоих.

Уже через минуту корабль поднял сирену на борт. Та едва ли не светилась от счастья, что огромный монстр охотно согласился помочь. Эрмис то и дело касалась ладонями дерева и снастей, не в силах выразить признательность.

Из-за особенностей Отверженного обучение началось молча.