Потерян в море

До скал оставалось не больше пятнадцати метров. Уже можно было увидеть уединенную бухту и кромку леса за проходом. А капитан и старпом замерли на квартердеке, будто время остановилось. Решительность Ловкого Эра разбивалась о холодный гнев Фанатика. Они смотрели друг другу в глаза. Послышался скрежет. Одна из рей фок-мачты прочерчивала неровную линию на стене прохода. Эр, все еще излучая сомнения, разжал пальцы и сделал шаг назад.

Грахго сразу же отвернулся от него, мягко и спокойно поправляя корабль, все это время поддерживаемый усилиями Отверженного.

Скалы местами выпирали. И тогда либо они проходили в опасной близости от фрегата, либо задевались реями. Каждый раз, когда натужно скрипело дерево, команда переставала дышать. В какой-то момент они спугнули огромного зеленого попугая. Издав пронзительный крик, птица пролетела между такелажем и направилась в сторону берега.

Наконец, «Отверженный» вошел в бухту.

— Бросить якорь, — отдал команду Грахго, когда фрегат миновал опасный участок.

Пара пиратов сразу же столкнули за борт тяжелую цепь. Воздух наполнился звоном и запахом ржавчины. «Отверженный» протащил якорь по дну несколько метров, прежде чем окончательно остановился.

— Капитан, — Саром, вытирая со лба пот, привлек к себе внимание: — ночуем на корабле?

— Да, — Фанатик кивнул, отпуская штурвал. Остановив Сарома рукой, он продолжил: — Подготовь «кошку». Эр получит пятнадцать ударов.

— Что? — старпом резко обернулся к капитану.

— Хочешь двадцать? — осведомился Грахго.

— Какого черта, капитан? — с нажимом произнес Эр.

— Ты подверг опасности команду. Любое отклонение от курса в тот момент — пробоина. Оспаривание решения капитана во время совершения маневра — нарушение кодекса, — Грахго говорил сухо. Именно так офицеры флота зачитывают устав. — Свое несогласие выражай до или после. Ты знаешь это не хуже меня, Эр.

Старпом, осознавая ошибку, с досадой опустил взгляд. Все на корабле смотрели на него. Не каждый день между капитаном и старшим помощником разгорается подобная сцена. И хуже всего было то, что Эр понимал: он повел себя, как последний кретин. Стыд жег щеки.

— Кто исполнит наказание? — негромко спросил Саром.

Принимать на себя такое бремя никто не желал. Это было легко заметно по тому, насколько быстро каждый из пиратов сразу же нашел себе дело.

— Ну, так как старший помощник не может отхлестать себя сам… — Грахго усмехнулся, оглядывая команду, которая, словно дети, старательно отводила взгляд. — Это сделаю я.

«Давай лучше я?» — со злорадным удовольствием предложил Отверженный. Он демонстративно потянулся, а после принялся разминать плечи.

Эр моментально перевел взгляд на носовую фигуру, подозрительно прищурившись. В ответ Отверженный беззвучно засмеялся. Старпом раздраженно цыкнул и принялся спускать на палубу.

Через десять минут Ловкого Эра привязали к грот-мачте за руки. Без рубахи, в одних штанах, он выглядел еще внушительнее даже в таком положении. Массивная спина с крепкими мышцами и уродливыми старыми шрамами напоминала вспаханное поле. Матео смотрел на старпома во все глаза. Юнга впервые видел, чтобы кого-то привязывали для порки.

— Морган, — мальчишка подошел к Гранту, дернув того за рукав. Говорил он шепотом, несмотря на то, что вся команда собралась на палубе и гул голосов перекрывал любой шум: — А почему именно удары плетью?

— Не могу сказать наверняка, — Морган пожал плечами. — Но думаю, слишком опасная ситуация была.

Угорь, подойдя к ним со спины, положил ладони на плечи. В это же время к мачте вышел капитан, закатывая рукава рубахи.

— Не только, — Угорь улыбнулся, переводя лукавый взгляд, полный превосходства, с юнги на Моргана.

— А что еще? — сразу же заинтересовался Матео.

— Эр — старпом. Слишком унизительно драить палубу или стать одной из трюмных крыс. А килевание или созерцание неба лишат нас старпома на долгое время. Кэп оказал ему услугу. Тем более, я слышал, что рука у Грахго намного легче, чем у Эра или угольков.

Видя, как Саром передал Грахго «кошку», с которой на палубу падали капли воды, пираты умолкли. Девять пеньковых веревок с узлами закрепленные на палке — орудие, хорошо знакомое многих пиратам. Поговаривали: редко кто мог выдержать больше пятидесяти.

— Эрик Барнс, — начал капитан, — за вмешательство в действия рулевого во время совершения опасного маневра ты понесешь наказание: пятнадцать ударов «девятихвостой кошкой».

Фанатик смерил старпома взглядом, а после поднял руку. Резкий звук разрезаемого воздуха и все девять веревок впились в загорелую кожу Эра. Старпом вздрогнул, крепче сжимая пальцами канат. Вместе с ним вздрогнул и Матео.

— Один! — сухо крикнул Саром.

Третий удар вспорол старые шрамы, оставляя на коже кровоточащие полосы. После пятого, кровь начала падать на палубу. Несколько капель сорвались с «кошки» при очередном взмахе и угодили юнге в лицо. Он стер их неосознанным движением.

— Семь!

Кроме голоса Сарома ничто больше не нарушало тишину наказания. Все прочие звуки: скрип такелажа, всплеск волн, далекие крики птиц — отступили на задний план и растворились неясным фоном.