Послушай, это Жизнь

Моя жизнь – эта осень. И ничего больше. Я слышу ее, я ее ощущаю. Я держу Лилит за руку и чувствую ее жизнь. Знаешь, чем мы различны с ней больше всего? Знаешь, чем я отличаюсь от Них – людей вокруг? Я отвечу тебе, потому что Я открыла эту истину.

Я слышу Жизнь.

Они – Живут…»

«…Я говорю тебе – Послушай, потому что ты тоже мертва…

Возможно, мое сердце бьется, но Жизнь покинула меня…»

«…Я устала делать вид, что счастлива, больше не хочу лгать себе и улыбаться отражению в зеркале. Какой самоуверенной я была! Как гордо говорила: «Я забыла его!» И вздрагивала, услышав его имя…»

«Мой любимый, вы как пощечина, как прикосновение к оголенному нерву моей души. Зачем вы опять здесь, в моей жизни, когда я едва успела научиться не думать о вас, когда душа моя и так тихо умирает, отравленная горьким ядом безысходности…»

«… Я вновь и вновь переживаю эти минуты, Джули, минуты, когда я поняла: меня уже нет…»

«…Все вокруг стало легко и просто. Все встало на свои места столько лет спустя – мы просто не вместе. Я просто ему не нужна. А мне не нужна такая жизнь – чужая жизнь…»

«…Я теперь свободна. Свободна от мертвой надежды. Я наконец нашла силы похоронить ее…»

«…Джули, я все решила. И не смей судить меня. Меня уже осудили. Высшие силы…»

«…Послушай, Джули, это Жизнь. Я хочу запомнить ее и унести с собой…»

«…Послушай, Джули, это Жизнь. Откинь все лишнее и ненужное и послушай. Жизнь прекрасна. Каждое мгновение… я больше не хочу отравлять ее своей болью…»

Я вытащил последний лист и замер – Я. На дне серой папки лежало мое фото. Осознание холодным лезвием скользнуло по картине моего мироздания, разрезая, разрывая все, что составляло непреложные истины моего бытия. Я? Как высказать то, что я почувствовал? Не знаю, даже сейчас, спустя столько дней и событий, я не знаю, как высказать боль, пронзившую мою душу.

В странном забвении глаза послушно скользили по строчкам последнего письма, которое, я знал, окончательно подтвердит то, что и так было очевидно. Последнее письмо, написанное ее мелким, все время спешащим куда-то почерком:

«Здравствуй, Джули. Нет, я не сошла с ума, просто я не знаю, кому еще я могу рассказать то, что намерена доверить тебе.

Думаю, ты не удивишься, узнав, что 1 сентября я была в парке. Даже твоя смерть, сестричка, не смогла удержать меня дома в этот день. Но впервые я не радовалась наступившей осени, не видела еще такого знойного солнца, спрятавшись от него за темными очками, и особенно остро я ощущала свое одиночество.