Послушай, это Жизнь

– Софи, Софи, – повторял я, как в бреду, вызывая из памяти лицо и глаза, в которые я больше не мог заглянуть. Софи, как хотелось взять ее за руку, и я сказал: – Софи, не грусти. Новый год – просто еще одна ночь, только немного длиннее, но лишь от того, что не спишь до утра.

Я вдруг понял, как тихо. Я, кажется, слышал, как снег ложится на карниз за окном, как новый завиток узора ложится на стекло.

Я спросил:

– Софи, это и есть Жизнь?

Я знаю, что она усмехнулась.

Жизнь… Я закрыл глаза и слушал. Соф говорила: «Жизнь течет…» Я слышал, как медленно умирала Сосна, ставшая под Новый Год Ёлкой. Тихо клонилась ветка. Как громко разбиваются шарики! Я вздрогнул и распахнул глаза – под ёлкой блестели осколки.

– Софи, а сердце разбивается так же?

Она что-то ответила – я точно знаю это, но я не услышал. Тогда я принес уже полупустую папку и зажег ночник. Я достал письмо, прозвав его про себя «новогоднее».

«Здравствуй, Джули.

Послушай, это Жизнь. Это наша Жизнь.

Я пишу, чтобы ты знала, что у нас все хорошо. Все идет своим чередом. Лилит снова начинает общаться с другими детьми – это здорово, потому что я немного за нее волновалась.

Сегодня мы пошли гулять в парк, знаешь, тот, что недалеко от нас? Его, оказывается, привели в порядок и здесь теперь очень мило. На детской площадке много ребят. По-моему, нашей малышке весело. Я сижу в стороне и пишу, а она лишь изредка оглядывается на меня – проверяет, не ушла ли я. Я не ушла.

Иногда я смотрю на нее, и на глаза наворачиваются слезы. Бедная девочка. Почему Жизнь так жестока к детям? Это не честно, они ведь беззащитны перед ней. Впрочем, кто может защититься от Жизни?

Родители в порядке. Я знаю, ты волнуешься, особенно за маму, но она молодец. Я была у родителей Ника, по-моему, им тяжелей. Они часто берут Лилит к себе. Его мать сказала мне: «Я потеряла единственного сына». Я ей ничего не ответила. Что я могла ей сказать? Что у меня тоже только одна сестра? Что нашей маме не легче от мысли, что я жива? Если это можно назвать жизнью.

Я смотрю на мир со своей скамейки. Я смотрю на Жизнь.

Мне очень спокойно сегодня. Я теперь поняла, что не принадлежу этому миру, что Жизнь во мне – не то же, что Жизнь вне меня. Зачем мне эта чужая Жизнь? А моей уже нет.

Мне говорят: «Нельзя так жить!» Я согласна. Но вовсе не потому, что я «не отпускаю прошлое», как они утверждают, а потому, что не вижу будущего, чего они не могут понять.

Мое сегодня длится слишком долго. И ему нет конца. Мир движется по спирали, моя спираль замкнулась в круг.

К чему мне завтра, если мое солнце восходит не для меня?

Однажды я уйду из Сегодня в Вечность, вот только закончу все дела.

Кто-то сказал: «Жизнь не в том, чтобы жить, а в том, чтобы чувствовать, что живешь». Как прав он был.

Я Вижу Жизнь, я Слышу Жизнь, но уже давно не Чувствую.

Послушай, это Жизнь. Детский смех. Свежий воздух. Прохлада осени. Золото платанов. Как же я хочу, чтобы никто никогда не понял моих слов. Послушай, раз уж больше мы не можем чувствовать.

Софья».