Последний сын графа

– Иди ты в пень! – попросила я, но тут же о том пожалела. Пробормотала, чуть ли не извиняясь. – Он маленький, Себастьян! Он должен знать, что он в безопасности, а в безопасности он чувствует себя только у меня на руках. Когда он вырастет и начнет понимать, что к чему, воспитывать его будешь ты. Я, может, буду его тайком утешать, но вмешиваться не буду. Пока же Ричи еще малыш, ему нужна его мама. Не вмешивайся и ты сейчас, хорошо?

Себастьян сдвинул рот в сторону, потом вздохнул и качнул головой, словно отбрасывая тему.

Может, роль в атмосфере дома я и преувеличивала, но стоило мне обнять ребенка, поцеловать его и прижать к себе, шепча ему что-то ласково, как Рич успокаивался мгновенно. И это заметила няня, не я. Мы даже эксперименты с ней проводили.

Этот мальчик впитал в себя мое счастье за девять месяцев. И если он успокаивался у меня на руках, я готова была носить его еще столько же.

– Видишь? – продолжала я уже воркующим тоном, когда, перестав плакать, Рич попытался выпростать свои крошечные ручонки из одеяла и протянуть ко мне. – Он не слюнтяй. Он успокаивается мгновенно, когда я рядом.

– И со мной тоже, – помявшись, сообщил Себастьян.

– Знаю. Няня рассказывала мне.

– Когда ты тоже уже успокоишься? – спросил он, вздохнув. – Ты все равно вернешься, ты это знаешь. А я тем временем, моложе не становлюсь.

– В твой замок – я не вернусь.

– Почему?!

– Я не хочу делить тебя с другой женщиной! И фотографии в светской хронике тоже видеть не хочу. Пока я здесь, ты ничего ей не должен!

– Что ж, хорошо. Понимаю. И буду честен в ответ: мне тоже совсем не хочется видеть тебя с другим. Я не позволю тебе выйти замуж за кого-то из наших. Если ты выйдешь замуж на сторону, ты больше не член семьи. Правила существовали задолго до того, как я сам родился…

– К счастью, ты все их выучил, чтоб мне рассказать.

– Я не шучу, – повторил он суше. – Я не хочу, чтобы мой ребенок считал отцом кого-то, кроме меня.

– Ты так говоришь, будто я этого хочу, – буркнула я. – И я не собираюсь выходить замуж, я всего лишь не хочу больше жить в доме твоей жены. Хочешь спать со мной, приходи сюда, как ты приходил раньше!

Он не ответил; Рич агукал и ворковал, и Себастьян перестал цитировать правила. Он встал рядом, чтобы видеть личико сына. Мальчик скосил на него глаза, круто вывернул шею и улыбнулся еще шире. Себастьян тоже улыбнулся и наклонился, коснувшись губами лобика, обтянутого голубой шапочкой.

– Он потрясный, да?

– Даже лучше Цезаря?

Себастьян коротко вскинул взгляд, потом рассмеялся и кивнул мне.

– Даже лучше Брута.

Я улыбнулась.

– Думаешь, Рич сможет превзойти своего отца?

– Ты?

– Ты непревзойденный…

Пока мы с Себастьяном были вместе, Рич меня почти что не волновал. Я знала, что он умыт, накормлен, ухожен и проводила время как до него… Но и тогда, – стоило засмотреться в его голубые глазки, почувствовать его запах, прижаться губами к маленькой гладкой щечке, – любовь разрывала меня на части, как хомяка.

Как в самые первые месяцы, когда я была точно так же влюблена в Себастьяна. Когда самая мысль, что я беременна от самого замечательного мужчины на свете, вызывала желание расплакаться от восторга.

Теперь это желание вызывала улыбка Рича.

– Мое сокровище, – проворковала я, поудобнее перекладывая ребенка. – Ты со мной согласен? Да? Папа самый лучший?

Рич улыбался и издавал восторженные «уакания». Себастьян улыбался, не сводя с сына глаз.

– Это самый мой любимый ребенок, – сказал он вдруг. – Он впитал в себя мою радость за девять месяцев.

Мои слезы…

Брызнули, словно дождь

Себастьян:

Три часа спустя Себастьян вышел из ее комнаты.

Очаровательный сын, – как он называл Филиппа, – оказался прав.

После секса характер Верены заметно улучшился. И она, хоть и на эмоциях, но довольно четко все объяснила.

– Пока я живу в доме Мариты, ты обязан ей за «гостеприимство». Я не желаю больше спонсировать твое настроение для ее блистательных выходов в свет!

– Для тебя, специально, отремонтировали дом!.. Это неуважение к его памяти.

– А жить там, это неуважение ко мне лично! Мартин не ждал, что ты так проникнешься к своей первой, когда предложил меня. Но ты когда-нибудь думал, каково это?! Сейчас? Провожать вас на очередной вечер, словно бэбиситтер Рене? Слушать, как она, расфуфыренная и вся в сверкашках, напоминает мне, что сделать, если вдруг произойдет это и что, если произойдет то-то? Не думал? А я вот постоянно думаю: какого черта я забыла в чужой семье?! Когда дядя Мартин все это затевал, ты выходил с ней раз в год. И ради этого раза, Марита скандалила месяцами! И то, ты мог отказаться в самый последний миг! Не знаю, Себастьян, как ты себе это объясняешь, но я вот четко вижу: тебе теперь очень нравится быть с ней. Ты стал порхать за ней по приемам, словно фея Динь-Динь!

– Я бы еще понял, застукай ты нас в постели, но запрещать ей светскую жизнь?! И да, мне неожиданно стало нравиться проводить с ней время, потому что Марита, – он не договорил.