Последний сын графа

Она спала с ним настолько бурно, насколько ей позволял живот, но вот к врачу ходила только со своей бабушкой. У них обеих на этом был пунктик. Лизель уверяла, что ни один мужчина не должен видеть, как из его любовницы вылезает другой мужчина, а Ви повторяла за ней, словно попугай.

– Я не хочу, чтобы ты и в особенности вот он, сидел посреди плакатов с разноцветными письками и что-нибудь подобное выдавал!

– Она имеет в виду схематические изображения вагины, – уточнила Лизель. – Там разные части изображают в разных цветах, Марти. Не ухмыляйся так…

– Я понял, – ответил тот. – Но, серьезно, Вивс! Какой смысл скрывать все от Себастьяна? Он в курсе, что ты беременна.

У них опять завязался негромкий спор, но Ви была тверда, как алмаз.

– Ты просто никогда еще не видел таких плакатов! – завершила она. – Они отбивают желание навсегда! И кроме того, чужие мужья смущают остальных женщин!..

– Чем это?

– При виде таких красавцев, они начинают пытаться втянуть живот, – невинно вставила Лизель.

Посмеиваясь над их упертостью, Себастьян с дядей чуть прогулялись по улице и зашли в кафе. Между ними в фирменном бумажном пакете лежал футляр с рубиновым колье, которое граф только что забрал у своего ювелира. Верена обожала рубины. Чем ярче, чем кровавее, тем душе милей. Эти были настолько сочные, что казалось, вот-вот впитаются в белоснежный футляр. Крупные алые капли в паутине бриллиантовых брызг.

Он заказал их еще полгода назад и собирался преподнести ей на день рождения, но стоило увидеть уже готовое колье, как ожидание показалось невыносимым.

Он подарит их ей сегодня же. Прямо сейчас! А на день рождения она их уже наденет.

– Хм, – фыркнул Мартин и добродушно ткнул племянника в бок. – На день рождения, как же! Небось, она сегодня же их наденет, чтоб ты ей там замок застегнул… Позвоню Маркусу, пусть строителей обзвонит. За это колье на нас потолок обвалится!

И граф расхохотался, польщенный. Все-таки, здорово, когда дядя в таком настроении. И так горд за него.

– Добрый день! – нахально сказал смутно знакомый голос.

Перед ними небрежно шмякнули два меню.

Граф обернулся, уже догадываясь, кто перед ним стоит. Лулу.

– Принесите нам черный кофе, – попросил он, помедлив.

Дядя презрительно ухмыльнулся и сузил глаза.

– Не узнаешь меня? – нагло спросила Лулу.

Не осмеливаясь больше взглянуть на дядю, Себастьян вспыхнул.

Она была все такая же. Глупо было бы врать, что девушка стала ужасно выглядеть только из-за того, что они расстались. Да, Лулу утратила внешний лоск, но ее волосы были такими же черными и блестящими, а зад все так же задорно оттопыривал юбку.

Она была точно такая же, какой он встретил ее.

Вот только граф уже не видел ни ее глаз, ни ее волос, ни упругой задницы. Он видел дешевый акриловый маникюр, маленькие заусеницы, нанесенный впопыхах макияж. Он чувствовал синтетический запах ее форменного платья и резкий запах дезодоранта, а сквозь него – пот.

Нахальство, с которым Лулу приблизилась, заставило Себастьяна прозреть. Он понял ту самую, отвратительно-жестокую вещь, что безуспешно пытался втолковать ему дядя. Не только его домашние считали его вкус «странным». Девушки, которых он выбирал, считали так же! И в глубине души презирали его за выбор. Думали, что если он с ними, с ним что-то очень сильно «не то».

А если так, не нужно с ним церемониться.

«Господи, – думал граф, а внутри его самого корежило. – Что скажет Ви, если вдруг увидит?»

А ее бабушка?

По мере того, как углублялось его молчание, с девушки хлопьями осыпалась спесь. Сначала сползла улыбка, затем чуть дрогнули и обвисли плечи.

– Себастьян, – произнесла она чуть дрогнувшим голосом. – Я… мы тогда расстались и я… я была уверена…

– Дорогая, – перебил кардинал. – Он хочет кофе, а не трагедию. Когда ему хочется трагедии, он ходит в театр.

Под взглядом Мартина Лулу неловко помялась.

На пальцах все еще были дареные им бриллианты. Видимо, эти кольца были на ней, когда Лулу гордо ушла. Себастьян дарил ей не слишком чистые камни. Не больше тысячи за предмет. Не потому, что он жадничал, просто не видел смысла серьезно тратиться: она все равно в них не разбиралась. Лу было достаточно слова бриллиант.

От постоянной носки золото покрылось царапинами, а камни выглядели дешевкой.

Как и она сама.

Он был дураком, когда с ней связался. И еще большим дурнем, когда позволил ей оборзеть. С камнями он еще понимал, что ее воображения не достанет, чтобы оценить их по достоинству! Так какого черта он думал, что у Лулу хватит воображения оценить его самого? И социальную пропасть, что разделяла их. Даже просто финансовую.

Правду же говорят, – не швыряйте жемчуга в ноги свиньям, ибо они растопчут.

Граф еще думал: не свалить ли им от греха подальше, но тут, как назло, распахнулась входная дверь: Лизель придержала ее для Ви, и посетители дружно уставились на впорхнувшее чудо. С детства верная парикмахерам и стилистам, Маленькая Жена была аккуратно накрашена, ее длинные белые волосы уложены в воздушную косу. На ней было легкое светло-голубое пальто, короткое белое платье для беременных и белоснежные сапоги до колен.