Последний сын графа

Я сидела, подобравшись на самом краешке стула и только что не кусала от страха нож. Вздохнуть я осмелилась, лишь когда Мартин, ворча, откинулся на спинку собственного стула.

Себастьян едва заметно сузил глаза и расширил ноздри. Ему явно не понравилось, как открыто его исключили из обсуждения. Даже говоря «нам», Лизель имела в виду себя и Мартина, и даже Мариту, но никак не его.

– А ты что скажешь? – спросил Себастьян мрачно и посмотрел на меня. – Ты же хотела других детей…

– С ума сошел?! – окрысилась я. – Нет, конечно!

Граф посидел несколько секунд, потом вдруг встал и положил салфетку.

– Что скажешь, если мы оденемся потеплей и чуть-чуть пройдемся? – спросил он сына; Рене с готовностью подскочил, а у меня похолодело на сердце.

Когда со стола убрали и дядя Мартин, вообразив себя Цицероном, закатил речь для Лизель и Мариты, я встала и под каким-то предлогом, ушла к себе. Я слышала, как Себастьян и сын вернулись: крыло и основной замок соединял большой гулкий коридор. Слышала, как мальчик торопливо моется в душе и как кричит Себастьяну название книги, которую хочет почитать перед сном.

Дядя Мартин по-прежнему разорялся в большой гостиной. Похоже, его репертуар пополнился: женщины хохотали до слез.

Я приняла душ, чтобы хоть как-то скоротать время, приоткрыла дверь и начала ждать. Когда Себастьян аккуратно прикрыл дверь сына, чтобы пойти к себе, я пробежала по коридору и шепотом окликнула с Галереи:

– Будет минутка?

Он поднял голову. В полумраке Себастьян так напоминал Филиппа, что я порой вздрагивала. Он был по-прежнему мрачен и мне почудилось – те девять месяцев, что мы были счастливы, просто приснились мне.

– Сейчас? Погоди. Ладно… Я только в туалет заскочу.

Я вернулась в комнату с тяжело колотящимся в груди сердцем и спрятала ледяные ноги под одеяло. Не он ли рассказывал мне про долг и то, что ему и даром не нужны дети?! Что, если секс со мной, ему не так уж и нравился? Что, если он просто-напросто делал все, чтоб я не бузила и родила здорового, по возможности, малыша?.. Что, если он мне врал и ему нужны только дети? Мы что, теперь? Будем заниматься сексом ради деторождения? Как лошади?

Я не заметила, как вошел Себастьян, пока он не прикрыл за собой дверь.

– В чем дело? – спросил он строго. – Почему ты не там, внизу?

– Дядя Мартин мне очень нравится… особенно на портретах. Чтобы смеяться над его шутками, я должна постареть.

Себастьян вежливо улыбнулся. После родов он будто провел между нами линию, которую не собирался пересекать. Прислонившись плечом к двери, граф сунул руки в карманы и взглядом спросил:

– Так что?

Я завела речь издалека, но быстро перешла к сути.

– … я и первого родила только потому, что выхода не было! Как тебе в голову пришло поддерживать этот бред? Мы так не договаривались! Я только-только восстановилась!

– Мне просто показалось, ты была в восторге от беременности и не против родить еще одного или даже двух.

– Десятерых! – огрызнулась я.

Беременность была побочным эффектом восторга, а не причиной. Что он за идиот?

– Я тебя еще за столом услышал, – сказал Себастьян и чуть склонил голову, будто вопрошая: и это – все?

Подумав, я неловко стиснула пальцы и решила говорить прямо.

– Молоко уже полностью перегорело.

– И что? Ты ведь все равно не кормила…

У меня лицо вытянулось. Слезы уже щипали в носу, но мне каким-то чудом удалось не расплакаться.

– Мы обсуждали это все и решили, что будем кормить его молочными смесями.

Себастьян медленно и очень раздраженно моргнул.

– Ты хочешь все это обсудить именно сейчас, когда дома гости?

– Нет, не это. Мне лично кажется, – продолжала я, – что снизу все уже зажило, но врач умоляет подождать еще хоть пару недель. Говорит, что лучше перестраховаться, чем сразу резко начать и еще полгода лечиться…

– Не понял… Что ты собралась начинать?..

– Как что?!

Я ощущала себя почти девственницей, которая впервые осталась с кавалером наедине. Себастьян любил выставлять людей дураками, когда притворялся дураком сам, но со мной он никогда так не обращался. Раньше… пока он меня хотел.

– Все то же! Укол мне уже поставили.

– Какой укол?

– Гормональный!

– Зачем? – брякнул Себастьян. – Ты хочешь или не хочешь ребенка?!

И я поняла, что все кончено.

Мне показалось, по лицу пошла рябь. Задергался рот и нижнее веко. Я толком не разобрала, какое именно, да это и не играло роли. Опомнилась я лишь обнаружив, что перестала дышать. Комната плавилась и туманилась.

– Ты можешь трахать только беременных?!!

– Беременность не болезнь. Если кобыла выкидывает от малейшего стресса, не нужно беречь ее жеребят… – отозвался он, не подумав, но тут же сам себя оборвал. – То есть женщина! Я имел в виду, женщин!

Я тоже так думала.

Что если ребенок держится, его даже специально не вытравишь из себя. А если нет, то не надо насиловать бедолагу жизнью. Но и насиловать свое тело новой беременностью я не хотела.

– К слову, ты очень симпатично выглядела с пузом. Совсем не как бегемот. Ну, вспомни, как ты здорово выглядела. Где у тебя альбом?